Когда мы с ним познакомились, Русику было 4 года. Он любил грызть морковь и вышагивать вокруг раскидистой ивы во дворе, заложив правую ручонку за спину. От этого жеста его фигурка  приобретала вид строгий и решительный. Родственники махнули на него рукой, считая его умственно отсталым. Он отказывался говорить, и категорически никого к себе не подпускал.

За свою маленькую жизнь Русик успел многое повидать. А, точнее, многих. У него были мама, папа, двое братьев и трое сестер. Сначала не стало папы, потом мамы, затем по родственникам раскидали  братьев и сестер. Сам же он постоянно кочевал от одного родственника к другому. Обращались с ним хорошо, но у всех свои большие семьи, и до малыша дела особо не было. У Русика были все, и не было никого, кроме раскидистой ивы, гуляя вокруг которой часами, он успел протоптать тропинку. Там мы и познакомились. Точнее, познакомилась я, малыш смотрел сквозь меня.

«У Русика были все, и не было никого, кроме раскидистой ивы, гуляя вокруг которой часами, он успел протоптать тропинку»

— Он нормальный ребенок, только не любит людей, с возрастом пройдет, — махнула рукой троюродная сестра его матери, собираясь на работу.

С того дня мы с Русиком стали ходить на пляж. Не надолго, час-полтора в день. Моря он боялся, прогулкам — сопротивлялся и всячески демонстрировал свое безразличие ко мне, явно предпочитая гладкие камешки моему обществу. Малыш как малыш, ел, пил, ходил, играл, и я никак не могла понять, что с ним не так. Через неделю мне нужно было уезжать. Мы сидели у моря.  Русик, по-прежнему, меня не особо замечал, флегматично слушая мои рассказы.

— Ладно, Русик, пошли, нам надо уходить, — сказала я и зашла в море, чтобы смыть песок. Но малыш не остался сидеть на месте по своему обыкновению. Он вскочил, раскрыл свои ручонки и побежал ко мне, издавая какие-то звуки, которые через несколько секунд превратились в смех. И тут я поняла, что меня в нем так смущало. За все семь дней, малыш ни разу не улыбнулся, он совершенно забыл, как смеяться. Потому что улыбаемся мы человеку и смеемся с ним, только когда  есть контакт, есть доверие.

«малыш не остался сидеть на месте по своему обыкновению, он вскочил, раскрыл свои ручонки и побежал ко мне, издавая какие-то звуки, которые через несколько секунд превратились в смех»

В психологии подобная «аномалия» называется кризис привязанности. Ребенок, лишенный  личного контакта, даже если он окружен другими людьми, начинает терять доверие к взрослым, а затем и умение налаживать связи с другими людьми. Отсутствие  привязанности у малыша постепенно тормозит все функции. Внешне маленький организм растет, но внутренне  — не развивается. Вот почему в детдомах так много малышей, которых мы «на свободе» так небрежно называем «умственно отсталыми». В этой «умственной отсталости» виноват каждый из нас.

Волонтеры проекта «Шаг навстречу» благотворительного фонда «Дети наши» занимаются именно такой сложной и важной работой. Сам фонд работает с сиротами с 2006 года, ведет самые разные проекты — улучшение качества жизни, социальная и профессиональная адаптация, творческое развитие. Но сотрудники программы «Шаг навстречу» помогают малышам  из детдомов Нижегородской области не потерять связь с миром. Каждый волонтер проекта  в течение длительного времени посещает одного и того же ребенка — играет, разговаривает, читает с ним книги и смотрит фильмы. За четыре года существования проекта в нем поучаствовали 152 ребенка, у семерых из которых появились настоящие родители. Профессиональные психологи и педиатры, участвовавшие в исследовании малышей после начала проекта поражены результатами.  У 95% малышей наблюдается эмоциональная, психическая, а значит и физическая динамика. В 2014 году фонд намерен продолжить этот проект в домах ребенка Нижнего Новгорода, Дзержинская, Выксы.

«У 95% малышей наблюдается эмоциональная, психическая, а значит и физическая динамика»

Сделай «шаг навстречу», помоги. Пойми, эмоциональная связь с другим человеком для ребенка, как пуповина для эмбриона. И без той и без другой маленькое существо обречено на смерть. Разница лишь в том, что в материнской утробе помочь ребенку не погибнуть может только врач, а после того, как он появился на свет – каждый из нас.

Максим попал в Дом ребенка, когда ему был всего годик. И мальчика поначалу никто не хотел усыновлять — по очереди отказались две семьи. Воспитатели сравнивали его с «тростиночкой» и «ребенком из Освенцима». Кроме того, Максим казался потенциальным родителям угрюмым, заторможенным, ничего не хотел, то плакал, то дрался. Но когда в его жизни  появилась волонтёр «Шага навстречу» Лариса, малыш всего через несколько месяцев оттаял, и его почти сразу усыновили.

Для того, чтобы проект работал весь 2014 год, нужно собрать 384 тыс. рублей. Эти деньги пойдут на оплату работы координаторов и бухгалтера, тренинги волонтеров, печатные материалы. И тогда такие дети, как Русик, начнут улыбаться. Они уже начали.

Сделать пожертвование