Я никогда не думала, что любить нужно учить. У меня и мысли такой не возникало. Учить быть терпеливым, учить строить взаимоотношения со сверстниками — пожалуй.

Я росла с родителями, но наполовину. Точнее, на три четверти — папу заменяла бабушка. Когда в семье все четверти в сборе, ребенок сам учится любить, дружить, понимать — наблюдая, как это делают старшие.

Когда старшие приходят посменно, обращаются к еще десятку таких, как ты, называют всех по фамилии, а не нежностями с суффиксами, учиться любви трудно. Быть любимым – для ребенка базовая потребность, как в еде и сне. Но в детских домах ее отодвигают на второй план.

В доме ребенка для всего есть «рекомендуемая норма»:
Молоко и кисломолочные продукты — 700 граммов в день
Картофель — 150 граммов в день
Овощи и зелень — 300 граммов в день
Фрукты свежие — 250 граммов в день
Сахар — 30 граммов в день
Кондитерские изделия — 10 граммов в день

А граммов любви в день какая норма?

Дом ребенка, по сути, закрытое учреждение. Постороннему вход воспрещен. Но тем, кто внутри, удается ли стать непосторонними?

Чтобы дать детям чуть больше общения – индивидуального, личного – к ним приходят старшие друзья – волонтеры фонда «Дети наши». У фонда четыре подшефных дома ребенка в Нижегородской области — Дзержинске и Выксе, куда волонтеры приходят в рамках программы «Шаг навстречу». Чтобы в ней участвовать, не нужно иметь специальное образование или ученую степень.

Поначалу это игра в одни ворота, говорят волонтеры. Ребенка надо заинтересовать, расположить к себе. Впервые в жизни попробовать поверить – до этого он даже не знал, каково это. Иногда, говорят волонтеры, мы для них защитники. А еще они – возможность потрепать нервы. В общем, испытать настоящие эмоции. Это обоюдоважно.

Воспитатели обращаются сразу ко всей группе, никого не выделяя. Но ребенку же нужно чувствовать себя особенным! Я не знаю, сколько там в граммах, но любовь в своих карманах приносят им старшие друзья, иногда даже с перевесом.

Я не знаю, сколько там в граммах, но любовь в своих карманах приносят им старшие друзья, иногда даже с перевесом.

В Ане, этом крошечном человеке, обрелся смысл жизни для тридцатилетней Тани из Дзержинска, которой казалось, что все проходит впустую. И в Тане, лаборантке на заводе, нашелся смысл для Ани двух с половиной годиков. Аню оставили в роддоме. Щекотание слова «ма-ма» она никогда не ощущала, что такое «се-мья» — не знает.

Таня начала ходить к Ане два года назад. Поначалу Аня просто игнорировала скачущую вокруг нее Таню. Девочка была с характером: и истерики устраивала, и лупила Таню. Так она проверяла ее на стойкость, задумается ли та: «А зачем мне вообще это надо?»

Через полгода отношения начали складывать. Удалось «эмоционально раскусить» ребенка, как говорит Таня. Девочка начала узнавать ее издалека, бежать навстречу.

Когда Ане исполнилось четыре, ее перевели из дома ребенка в детский дом. На этом этапе программа «Шаг навстречу» заканчивается. Но Таня продолжила ездить к Ане. У волонтерства не может быть границ, у дружбы – тем более.

…А Максим знает, что такое семья, она у него была первые два года его жизни. Сейчас ему три и два месяца. Вера ходит к Максиму уже два месяца – несколько раз в неделю. В одну из первых встреч он попросил Веру нарисовать солнышко. Она нарисовала солнышку глаза и улыбку. Максим схватил черный фломастер и начал быстро-быстро шриховать – чтобы ни глазок, ни улыбки.

В одну из первых встреч он попросил Веру нарисовать солнышко. Она нарисовала солнышку глаза и улыбку. Максим схватил черный фломастер и начал быстро-быстро шриховать – чтобы ни глазок, ни улыбки.

А теперь улыбка есть – уже на лице Максима. Веру он начал выделять среди других, она уже «его». А с близкими людьми можно не замораживать свои эмоции. С ней он уже позволяет себе капризничать: знает, что она ответит добротой.
Это самое ценное. Возможность не таиться, не сдерживать чувства. Того, что дети лишены в доме ребенка.

Максим на автомате иногда говорит Вере: «Мам, а мам…». Тогда Вера его переспрашивает: «Кто я? Правильно, Вера. Которая тебя очень сильно любит».
«Я ему друг, но материнский инстинкт все равно срабатывает, границы стираются, хочется позаботиться о нем», — говорит мне Вера. Она отмечает, что за два месяца регулярного общения Максим очень изменился, как здесь говорят – «наблюдается динамика».

Теплоту, отданную и полученную, мы не измерим, но воспитатели измеряют вес и рост ребенка и… наблюдают прибавку. И в эмоциональном, психомоторном развитии улучшения. Всего за четыре года работы программы в ней приняли участие 152 ребенка, в этом году – еще около 90. Улыбки Ани и Максима — лишь одна страница в книге новых счастливых историй.

Конечно, невероятно круто стать кому-то старшим братом и наставником. Но дело в том, что взять шефство над ребенком, — это не разовая акция, как отвезти в детдом игрушки или кинуть деньги кому-то на счет. Ездить к ребенку нужно регулярно. Это такая full-time job, точнее, full-time friendship. Действительно кропотливая работа по раскрепощению малыша, разморозке его чувств. И если его старший друг пропадет, не справится, ребенок воспримет это как предательство, никак иначе. Для них, уже столько переживших на своем коротеньком веку, это очередной удар, доказательство: все взрослые одинаковы, никому нельзя верить.

Волонтерам, конечно, никто не платит, но нужны деньги на их обучение. Они должны знать, как правильно себя вести, если ребенок начинает проявлять агрессию или наоборот, называет «мамой» и просит забрать его.

Волонтерам, конечно, никто не платит, но нужны деньги на их обучение. Они должны знать, как правильно себя вести, если ребенок начинает проявлять агрессию или наоборот — называет «мамой» и просит забрать его. Правильных и универсальных решений тут нет, но эксперты и психологи тщательно прорабатывают с волонтерами все варианты. Кроме того, нужно работать и с воспитателями в самих домах ребенка, тоже встроить их в систему дружеских отношений. Без денег у программы нет развития и перспектив. Ведь пока в ней задействованы всего четыре дома ребенка. Деньги нужны именно на тренинги и на качественных психологов.

…И в этой песне «У неба есть небо, у моря есть море, у ней никого» зачеркиваем последнюю фразу. У Ани есть Таня. У Максима есть Вера… И еще у двухсот детей теперь есть кто-то.

Надо просто сделать шаг навстречу.

Сделать пожертвование