По закону жанра мне бы следовало начать с какого-нибудь характерного эпизода из нашей недолгой истории общения с Русланом (что-то вроде того, как он под наивными предлогами часто просит купить сахара «в группу», как мы безуспешно подбирали для него книжку в магазине «Москва», или как я научил его кататься на велосипеде, и он сразу попытался удрать, а в другой раз наехал на прохожего). Но в этих моментах нет ничего характерного или символического, — мы просто встречаемся один раз в неделю, чтобы провести вместе несколько часов.

Когда я прошлой весной узнал о «Старших братьях Старших сестрах», мне показалось, что это идеальная волонтерская работа: минимум обязательств и усилий, максимум удовольствия. Все, на что ты подписываешься, – это еженедельная встреча с ребенком из детского дома. Чтобы начать, почти ничего не надо, никакой волокиты: собеседование и психологические тесты, два дня ознакомительного тренинга на выходных, и вскоре тебе подбирают «младшего».

«Зачем тебе это нужно?» — на этот вопрос мне приходилось отвечать много раз, — близким, друзьям, психологу в офисе BBBS, ведущей тренинга, так что со временем у меня сложился в меру формальный, вполне честный ответ: моя семейная жизнь устроена так, что по воскресеньям часто бывает много свободного времени, почему бы не посвятить это время волонтерской работе?

«Ты хорошо подумал? — тревожно спрашивала меня сестра. — Это огромная ответственность. Представляешь, если тебе надоест через месяц, и ты перестанешь к нему приходить, а он уже привык? А его и так уже бросали?!»

Я не знаю, в какой момент можно уверенно ответить, что подумал достаточно хорошо. Мне кажется, иногда хорошо подумать, значит не думать слишком долго.

Обычному человеку свойственно желание помогать, которое не нуждается в глубокой интерпретации. Может быть, это естественное свойство является полезным для выживания вида признаком, закрепленным генетически (эволюционистское объяснение). Может быть, оно происходит от желания быть хорошим человеком (этическое объяснение) или даже от желания нравиться себе и окружающим (психоаналитическое).

Чего в моем желании помогать больше — альтруизма или самолюбования? — такой вопрос себе задавал и я, как любой будущий волонтер, склонный к рефлексии.

Чего в моем желании помогать больше — альтруизма или самолюбования?Твитнуть эту цитату Важным и довольно скорым открытием для меня стало то, что ответ на этот вопрос, даже если он и есть, то лишен смысла. Потому что волонтерская работа — это вообще не обо мне, не о моих самокопаниях. Это история не про меня, а про «младшего». Он тут главный. Зачем это нужно ему, и как сделать так, чтобы ему от этих отношений был прок, — вот единственно важный вопрос. Но и на него ответ не требуется заранее. Как резонно заметил штатный психолог из дома Руслана, для начала можно поинтересоваться, что про это думает он сам.

Хотя, конечно, ждать от ребенка сформулированного ответа на вопрос: «Чего ты ждешь от наших отношений?» было бы совсем глупо. Поэтому мы идем от одного простого вопроса к другому. На великах или погуляем? В кино или в парк? Кофе или чай? Каких фильмов записать тебе на флешку? Некоторых детей даже это ставит в тупик. Не во всех домах детям в принципе дают возможность выбрать, а это вообще-то важный и не самый простой навык. Руслану в этом смысле повезло, он живет в доме семейного типа с потрясающе человечными работниками — от директора до охраны. Руслан знает, что он любит кофе больше чая, а фильмы ужасов больше, чем комедии. Он легко говорит о том, что ему нравится и чего ему хочется. Ему вообще относительно повезло.

Руслану 16 лет, и он, конечно, не очень похож на своих сверстников среди детей моих друзей и знакомых. Он закончил школу весной и сейчас учится в кулинарном техникуме. Он очень здорово поет, по воскресеньям после наших прогулок я провожаю его в театральный кружок. У него есть красивая подружка на пару лет младше его, она сейчас учится в восьмом классе. Она учится в коррекционной школе, в которой учился и сам Руслан, и многие другие дети из его дома. Дело, как правило, не в наследственности. Дело в депривации, отсутствии прочных близких отношений со взрослыми. Про нее нам подробно рассказывали на тренинге, и это производит большое впечатление.

https://www.youtube.com/watch?v=deQFF1B0Djk

На тренинге вообще готовят к худшему. Представьте, что вы приходите к ребенку, а он не здоровается и не разговаривает с вами. Представьте, что ребенок не интересуется ничем, что бы вы ни предлагали. Представьте, что вы отправились на прогулку, отвернулись, а он исчез. Ваши действия?

Ничего подобного со мной не было. Руслан оказался разговорчивым парнем, кажется, даже более оптимистичным и жизнелюбивым, чем я сам. Мы гуляем, катаемся на велосипедах, едим в кафе и постоянно о чем-то болтаем. Я пытаюсь иногда закинуть удочки поглубже, зайти, например, в книжный и выбрать абсолютно любую книжку на его вкус, но на такой глубине у него пока не клюет, «книги на его вкус» пока еще не существует. Идея зайти в какую-нибудь галерею или музей никакого энтузиазма у него не вызвала. Но зоопарк ему ужасно нравится. А оттуда рукой подать до планетария, экспериментариума, и кто знает, куда мы сможем пойти дальше. Но главное, что даже если никуда дальше он не захочет, это вообще-то не проблема, потому что нет никакого конечного результата, к которому мы должны прийти.

Чувствую ли я, что он мне как младший братик? Нет. Стали ли мы друзьями за это время? Определенно нет. Испытываю ли я к нему жалость, которая охватывает, например, когда читаешь или смотришь документальное кино про детей-сирот? Слава богу, нет. Полюбил ли я его за эти пять месяцев, что мы знакомы? Тоже нет, однако от разочарования я тоже далек, потому что изначально я не предполагал ничего из перечисленного.

Младший — это очень удачное слово. С самого начала нужно понимать, что это вряд ли будет полноценная дружба, ведь дружба предполагает общие интересы и культурные коды, которых у вас может не оказаться. Тем более, это не эрзац усыновления или других родственных отношений. Если у вас есть потребность в общении, волонтерская работа это не совсем то, что вам нужно, мягко говоря. Потому что, как было уже сказано, это история не про вас. Волонтер — это бесплатная, бескорыстная работа, и именно этого стоит ждать от того, что ты делаешь. Она может оказаться приятной или нет. Но отношения, даже если они становятся теплыми (а они, конечно, со временем становятся), все равно ближе всего к модели «учитель — ученик», только предмет здесь не из общеобразовательной программы.

В детских домах почти не бывает опыта личного общения наедине: все взрослые приходят не к конкретному ребенку, а в группуТвитнуть эту цитатуНапример, в детских домах почти не бывает опыта личного общения наедине: все взрослые приходят не к конкретному ребенку, а в группу. Старшего человека, который будет приходить лично к тебе, интересоваться тобой, говорить только с тобой, — у многих сирот просто нет. А если тобой лично окружающий мир вообще не интересуется, довольно непросто обнаружить в себе обратный интерес к миру. Руслан, например, никогда не спрашивает меня, как у меня прошла неделя, как у меня настроение, и что я делал вчера, — эти вопросы ему не приходят в голову. По крайней мере, пока что. Но я никуда не тороплюсь.

Отчасти мои изначальные ожидания вполне оправдались: волонтерская работа, действительно, не бог весть какой груз. Ты берешь на себя ответственность только лишь регулярно видеться с ребенком. И дальше ты просто с ним по-человечески общаешься, придумываешь достижимые цели и ненавязчиво пытаешься двигаться в заданном направлении. Учишься думать не о том, как тебе бы хотелось в идеале. И вообще, не о том как тебе, а о том, как ему. Очень полезный универсальный навык, кстати.

С другой стороны, скромная ответственность и усилия (если сравнивать, например, с патронатом или усыновлением) приносят соответствующий результат, и это тоже нужно четко понимать. Несколько часов в неделю не могут изменить ни ребенка, ни его жизнь. Более того, депривация, школа коррекции и все остальное, что ему довелось пережить, закрывают некоторые возможности навсегда. Через полтора года он окончит техникум и отправится в армию. Мои мысли, что я смогу открыть хотя бы одному детдомовскому ребенку новые перспективы, пробужу интерес к продолжению учебы, научу получать удовольствие от книг, — все эти идеи теперь кажутся мне смешным прекраснодушием. Что, тем не менее, вовсе не означает, что в наших еженедельных встречах нет смысла. Ровно наоборот: избавившись от ожиданий, предрассудков и душеспасительных планов, я могу, наконец, быть реально полезен этому ребенку. А это, вообще-то, именно то, зачем я к нему пришел.

Если у вас пока нет времени или решимости стать старшим волонтером для кого-то из детей, есть более простой способ помочь детям и «Старшим братьям, старшим сестрам». Это благотворительная некоммерческая организация, которая главным образом существует на спонсорские деньги, — деньги уходят на психологов, координаторов, телефонную связь. Даже 100 рублей могут помочь найти одного волонтера, даже такого как я. Чтобы еще у одного детдомовца появился свой личный друг.

Сделать пожертвование