Клуб анонимных мазохистов

Фото: Юрий Белинский/ТАСС

Непогашенные кредиты, отсутствие денег и просто поиск острых ощущений — кто и зачем тестирует на себе новые лекарственные препараты

Подработка премиум-класса — беззаботные выходные в пятизвездочном номере: бесплатное питание, свободное время и вечерние знакомства включены. Проглоти таблеточку синего цвета и сдавай кровь каждые 15 минут. Развлечение рассчитано на ближайшие 48 часов, после — приятный бонус в виде денежного вознаграждения.

«Аттракцион» называется клинические исследования. Попасть туда довольно просто: запрос в Google: «работа_подработка_клинические исследования», выбор подходящей организации, регистрация на сайте и ожидание смс-оповещения о наборе добровольцев. Заработная плата и «испытательный срок» варьируются. Утренний круиз по городским станциям сдачи крови может продолжаться до 30 дней — тогда твой заработок составит около 40 тысяч (столичные «командировки» обещают даже до 100 тысяч). Средний «работодатель» предлагает двухдневную госпитализацию, несколько визитов к «доктору» для сдачи анализов и гонорар не более 10 тысяч.

Все легально и конфиденциально. На выходе: полный анализ крови и лист диагностики состояния здоровья до приема препарата и после.

Казалось бы, такие заработки рассчитаны на маргиналов. Риск развития раковых клеток, бесплодие и неизвестные побочные эффекты не страшны только тем, кому уже нечего терять. Однако публика на подобных мероприятиях далека от тех, кто ночует на вокзале или в подъезде. Недостаток медицинского образования или желание легких денег — у всех своя мотивация. У некоторых совсем уж нетрадиционная.

Я нашла подработку для студентов на «Авито», область: медицина, фармацевтика. Серьезный голос по телефону объявил, что «вакансия» только для мужчин, и набор уже закрыт. На следующий день мне позвонили и предложили пройти скрининг. Что это и зачем — обстоятельно объяснила приятная девушка и посоветовала найти группу VK с более подробной информацией. «Зачем проводят данные исследования», «F.A.Q.», «Добровольное соглашение» — тематика обсуждений и пять тысяч подписчиков вызывают доверие.

На следующий день я стояла в бахилах в регистратуре специализированной клиники. Коридор добровольцев с баночками для анализов в туалет. Испуганные студенты, дредастые «просветленные», деловитые мужчины лет сорока, вульгарно накрашенные женщины — желающих провести выходные с катетером оказалось неожиданно много. По разговорам я узнала, что здесь есть завсегдатаи: «С этим лежали на Черной речке… О, а этот всю ночь шаркал своими резиновыми тапочками по палате, спать не давал». Педантичный доктор в кабинете задает вопросы: «Наркотики? Злоупотребляете ли алкоголем? Есть ли вероятность беременности?» Мои ответы довольно однозначны, но так ли они важны на деле — неизвестно. За дверью один из бывалых рассказывает о том, как «выжрал» бутылку коньяка перед скринингом, и «ничего».

Клинические испытания живой вакцины против гриппа в НИИ гриппа в ПетербургеФото: Алексей Даничев/РИА Новости

Петру Николаевичу всегда хотелось коньяка с пятью звездочками. Но зарплата дворника не для дорогих удовольствий. Поэтому он берет отгул, сдает анализы — схема работает уже не первый год. Дрожащими, похожими на сухие ветки руками он подает обходной лист в окошко регистратуры. «Кормежка здесь как в армии! По расписанию!» — то ли хвастается, то ли флиртует с медсестрой Петр Николаевич. Доброволец он ответственный — служил в морфлоте. Распорядок дня действительно напоминает профилакторий: 12.00 — завтрак, 16.00 — обед, 18.00 — осмотр врача, 20.00 — ужин, 22.00 — отбой и стакан кефира на ночь.

Через неделю раздается звонок:

— Результаты положительные, ваша кандидатура одобрена. Госпитализация группы 17-го в 20.00. Возьмите, пожалуйста, все необходимые вещи и документы. Сможете подъехать на 20 минут раньше?

17-го я с большим рюкзаком оказалась на другом конце города. Тапочки, две книжки по философии, наушники —  все необходимое для «командировки».

На крыльце сталкиваюсь с длинноволосым худощавым юношей. Его зовут Андрей, он художник и хотел бы съехать из съемной комнаты на Уделке, — тараканы уже не создают творческую атмосферу, а личная жизнь соседей громче, чем собственная. С собой у него деревянный планшет и пастель, — скоро вступительные в Репина. «Патологоанатомическое отделение. Прозаично», — не ясно, нравится ли Андрею пейзаж из окна. Для него все происходящее — больничный пленэр. Сидя на кушетке у палаты, он делает наброски, вглядывается в лица «пациентов». Своей отстраненностью Андрей напоминает рисовальщика из метро: через два дня он выйдет на своей станции, словно его здесь и не было.

20.00 Стойка ресепшн, регистрация. Заполняю анкету, забираю ключи от палаты. Сестра-хозяйка вручает три черных непрозрачных пакета для вещей. Их нужно сдать вместе с обувью. В обмен — красный бумажный браслет. Его закрепляют, и теперь меня зовут №15, а живу я в палате №6. Белые обои для релаксации, кровать на колесиках и портрет Павлова над головой.

Доброволец во время клинических испытаний вакцины против вируса А/H1N1 в НИИ гриппаФото: Юрий Белинский/ТАСС

20.30 На постели «маршрутный» лист, напоминающий сетку теории вероятности: 7.00, 7.20, 8.00, 8.15, 8.30…2.15. Двадцать пронумерованных столбцов числовых комбинаций с разницей в две единицы — это время сдачи крови каждого добровольца. Следующий день начнется с крика: «Номер один!..», а завершится около трех ночи хриплым голосом медбрата: «Семнадцатый, вам катетер снимать, или вы здесь спать собираетесь?»

Расчехляю «снаряжение» — домашние тапочки и зубную щетку. В палате я пока что одна, но на подоконнике лежат увесистые тома Кастанеды и Политической истории. В открытую дверь заглядывает сестра-хозяйка и удивляется, что я тут делаю, — в холле собрание.

21.00 Поднимаюсь на второй этаж: в центре сектантского круга стульев — мужчина в белом халате. Рядом на кушетке — «Маньчкин» и «Монополия», чтобы «больные» не скучали.

— Все ознакомились с правилами? Есть вопросы?

Новички ерзают на стульях, «опытные» поднимают руки: сколько сигарет в день, можно ли покидать территорию, и, конечно, на сколько задерживают выплату.

Последний вопрос задает женщина лет сорока. Дешевая яркая помада, густо накрашенные ресницы. У нее два кредита. Один — за машину, другой — за путешествие в Турцию с детьми. Если «больничные» придут в срок, еще месяц можно прожить спокойно. До визита судебных приставов.

21.30 По коридору колесят тележки с гранеными стаканами — столовское советское питание, но после потери двух литров крови это мало кого заботит. Впрочем, есть смельчаки, атакующие ночью кофейный автомат. При фиксированном объеме выпитой в день воды и угрозе исключения из «проекта», если уровень сахара в крови вдруг подскочит, — это, конечно, подвиг.

22.00 За окном — дождь, на окне — решетки, я читаю, а медбрат обходит палаты и предупреждает о подъеме в семь утра. На соседней кровати — открытый де Сад.

Разрешенные «до 10 сигарет в день» — это в местном эквиваленте чуть больше пачки. Следят не так пристально, особенно в «свободное время» и после 22. У Даши, почитательницы де Сада, моей соседки «по камере» — пачка синего Голуаза, а с ней — палитра ощущений самого едкого вкуса.

Она оставила театральное в Москве и ушла в творческий отпуск, пытаясь воплотить сценические роли в реальности. «Нужно вначале пережить то, что ты должен сыграть, — так я глубже чувствую», — Даша пришла сюда не ради восьми тысяч, а ради уколов и пробирок с кровью.

Поиск ощущений не ограничился «клиническим» мазохизмом: «Если у тебя есть потребность в беспорядочных половых связях — это не проституция, а воплощение своего Я, иного для других. Все, что угодно, лишь бы оно было подлинным, главное — его слышать».

«Записываюсь сюда и каждый раз надеюсь, что сдохну через месяц. И все никак»Твитнуть эту цитату

Здесь она слышит его в иглах и стеклянном стуке пробирок — громче, когда игла входит под кожу и оставляет тоненький след, тише — когда темнеет в глазах. А еще Даша носит с собой швейную иглу, но не для ниток, а для «интересных чувств».

Через полгода ее ждет труппа авангардного театра, а пока белые стены палаты, голубые бахилы и катетер в кисть. «Художник по эмоциям» не проходила тест на психическое здоровье, да и вряд ли захотела бы расстаться с такой «особенностью», даже если ее признают патологией.

7.00 В коридоре появляются силуэты «пациентов». Кто-то пошел чистить зубы и умываться, кто-то еще лежит в постели — до «старта» 10 минут. На парте у кабинета 20 пронумерованных пластиковых стаканчиков и 20 разноцветных мензурок с препаратом. «Что-то давление у вас подскочило, покурили, что ли? Жалобы есть? Возьмите градусник», — вначале первичный осмотр медбрата, кабинет №5. Затем запускают конвейер.

«Первые пять! — у «лечащего» врача в руке секундомер. — По моей команде запиваем препарат водой, одним глотком». Скачок секундной стрелки — синяя таблетка под языком моей соседки. Она задумчиво ощупывает языком рот. «Хвост позже появится», — медбрат шутит, но соглашение добровольца говорит, что проявление побочных эффектов индивидуально. Трясущиеся руки (то ли от недосыпа, то ли от непонимания, где ты), сползающие очки, кто-то пролил стакан воды и свалился в обморок в первый час — за это, конечно, не исключают, но внимательно наблюдают за «пациентом».

Клинические испытания живой вакцины против гриппаФото: Алексей Даничев/РИА Новости

«Веса у него не достает, вот и падает, — ворчит медбрат. — Зато Достоевский лежит на тумбочке, эстет». Бритая голова, худое лицо, вытянутая шея, толстая цепь с крестом. Шорты в желтую полоску, белая майка, черные резиновые тапочки. «Эстет» недавно переехал из Тулы — к девушке на ПМЖ. Продал бабушкину квартиру, бросил все, а тут его выставили за дверь. Хостелы, вписки у знакомых, деньги закончились. Найти работу и съемное жилье в короткие сроки не так просто. Теперь, хлопая большими голубыми глазами, Ваня жалуется на «продажных» женщин и собирается устроиться охранником в аквапарк.

«Записываюсь сюда и каждый раз надеюсь, что сдохну через месяц, — делится со мной Даша. — И все никак». Препарат для ВИЧ-инфицированных проверяют на «биоэквивалентность» — всасываемость в кровь, а не на активные компоненты — так что шансы моей «сокамерницы» малы. Участвовать можно не чаще двух раз в год, только спустя цикл очистки крови.

12.00 Через три часа у Даши синеет вена. Приятного действительно мало: вдруг катетер войдет не с первого раза, не войдет в правую — подставляй левую, если не повезло – в нескольких местах. Даша просит проколоть ей кисть – опытная. Ее кожа настолько тонкая, что просвечивают капилляры. Бледное лицо, большие черные глаза, такие же синяки под глазами.

15.00 Лежишь, читаешь, ходишь по коридору — когда заканчивается марафон по сдаче крови, день тянется медленно. Выходишь на улицу. Прохожие с опаской поглядывают на твои бахилы. Свою обувь ты увидишь только завтра утром, поэтому остается курсировать вокруг «Скорых» и вдоль здания. Села на подоконник. «Девушка, у нас немного другие правила поведения, это клиника», — проходит мимо сестра-хозяйка.

17.00 Свободное время. Пациенты воодушевленно играют в крокодила. Взрослые люди чувствуют себя здесь как в детском лагере. У них появляется какое-то нездоровое оживление и азарт — чувство запретного приключения подстегивает надзор «воспитателя» в белом халате. В курилке спорят, выплатят ли вовремя, и жалуются, что «на Черной речке в прошлый раз месяц ждали».

Даша читает в палате, к ужину не выходит. У нее здесь немного другие мотивы — она же ищет чистое чувство, нельзя отуплять едой духовное. В это время мужеподобные тетки в спортивных штанах заедают кексом столовский борщ — крови много потеряли, нужно восстановить силы.

К одной из них, 26-летней Кате, пришла бритая почти налысо «дама сердца». Принесла пакет с едой на ночь — надо морально поддержать подругу. Катя носит растянутую белую футболку, трико и шлепанцы на босу ногу. На руках до локтей — заметные шрамы. Кто-то из очереди на сдачу крови спросил, откуда столько ожогов. «Это я мелкая была, резала себя, когда мамки дома не было», — честно признается Катя.

17.30 «Кулачком работаем!» — покрикивает медсестра. У кого-то не идет кровь — новое отверстие в вене.

18.00 По коридору курсирует медбрат с тележкой пронумерованных пробирок – доставка в лабораторное отделение. 20 + 20 +20 … 7.00, 7.30, 8.00, 8.15 — «комбинаторика» подходит к концу. Номер восемь вышел из строя и покинул проект, не дождавшись утра. Номер 11 отлеживается в палате — после обморока поднялась температура, но «давление нормальное, утром еще анализы сдадите и последний забор возьмем». А Даша на крыльце курит Голуаз и ищет новых смыслов, пристально всматриваясь вдаль.

Клинические испытания живой вакцины против гриппа A/H1N1Фото: Алексей Даничев/РИА Новости

23.00 «Дверь входную закрывайте, когда выходите!» — орет вахтер. «Курилка» выходит на улицу и днем приходится пробираться через очередь нормальных пациентов в регистратуру. Держишь руку полусогнутой — кажется, что на ней гипс. По ощущениям так и есть, особенно после полуночи, когда носишь катетер уже больше 12 часов.

На крыльце сидит Катя, говорит с подругой по телефону. У Кати много проблем: кредит за стиральную машину нужно выплатить, в ТСЖ сходить — телефон за неуплату отключили, «Балтики-7» с подругой выпить.

7.00 «Номер один! Номер один! Спит что ли?» — будит уже традиционный крик санитарки. Натягиваю свитер, выхожу в коридор — последний визит в кабинет. Брюнетка в очереди за мной листает каталог IKEA на айфоне и решает судьбу будущих денег — Винадльшё или Эпларо?

Медбрат затягивает у предплечья Даши красный жгут — крови нет. Она чуть подается назад.

— Туго? Жмет?

— Нет, можно и крепче.

Санитар, конечно, не садист, но у Даши хорошая фантазия и низкий болевой порог. Возможно, у девушки есть суицидальные склонности, но немного артистизма, и они становятся дополнением к сценическому образу. Уж очень она хочет донести трагедию своего мировосприятия до зрителя.

«Во мне это с детства: на меня часто кричали родители, а я сразу плакала — при этом оставалось какое-то особенное чувство, я их не слышала, мне нравилось плакать. Потом меня бил муж — это мне нравилось еще больше», — Даша курит и рассказывает мне о своих «удовольствиях». Любовь для нее передается через боль, — так чувство острее и чище, как игла катетера в ее руке.

Спасибо, что дочитали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в нашей стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и интервью, фотоистории и экспертные мнения. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем из них никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас оформить ежемесячное пожертвование в поддержку проекта. Любая помощь, особенно если она регулярная, помогает нам работать. Пятьдесят, сто, пятьсот рублей — это наша возможность планировать работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

ПОДДЕРЖАТЬ

Вы можете им помочь

Всего собрано
293 292 727
Текст
0 из 0

ITAR-TASS 42: ST PETERSBURG, RUSSIA. SEPTEMBER 10, 2009. St Petersburg Flu Research Institute (NII Grippa) staff member holds her finger to her mouth to request silence as she walks out of the testing lab. The institute has announced it has begun human trials involving volunteers for an A/H1N1 swine flu vaccine. The sign at left reads: Attention! Clinical Tests. Staff Only. (Photo ITAR-TASS / Yuri Belinsky) 42. Россия. Санкт-Петербург. 10 сентября. Сотрудница НИИ гриппа, где приступили к клиническим испытаниям вакцины против вируса А/H1N1 с участием добровольцев. Фото ИТАР-ТАСС/ Юрий Белинский

Фото: Юрий Белинский/ТАСС
0 из 0

Клинические испытания живой вакцины против гриппа в НИИ гриппа в Петербурге

Фото: Алексей Даничев/РИА Новости
0 из 0

Доброволец во время клинических испытаний вакцины против вируса А/H1N1 в НИИ гриппа

Фото: Юрий Белинский/ТАСС
0 из 0

Клинические испытания живой вакцины против гриппа

Фото: Алексей Даничев/РИА Новости
0 из 0

Клинические испытания живой вакцины против гриппа A/H1N1

Фото: Алексей Даничев/РИА Новости
0 из 0
Спасибо, что долистали до конца!

Каждый день мы пишем о самых важных проблемах в стране. Мы уверены, что их можно преодолеть, только рассказывая о том, что происходит на самом деле. Поэтому мы посылаем корреспондентов в командировки, публикуем репортажи и фотоистории. Мы собираем деньги для множества фондов — и не берем никакого процента на свою работу.

Но сами «Такие дела» существуют благодаря пожертвованиям. И мы просим вас поддержать нашу работу.

Пожалуйста, подпишитесь на любое пожертвование в нашу пользу. Спасибо.

Поддержать
0 из 0
Листайте фотографии
с помощью жеста смахивания
влево-вправо

Подпишитесь на субботнюю рассылку лучших материалов «Таких дел»

Сообщить об опечатке

Текст, который будет отправлен нашим редакторам: