Ольга Николаевна прослужила в армии санитаркой до 1947 года. Прошла весь Советский Союз, спасая раненых и хороня погибших. После войны осела во Владивостоке, вышла замуж и родила дочь Людмилу.

В 90-х здоровье Ольги Николаевны сильно ухудшилось. Оно и понятно — возраст и фронтовое прошлое. Местный врач посоветовал ей перебираться в Петербург, где подходящий климат, есть необходимые врачи и нужные больницы, чтобы поправить здоровье.

Муж к тому моменту умер, и пожилая женщина жила с дочерью. Они продали квартиру во Владивостоке, взяли половину денег от продажи квартиры (вторая часть должна была поступить чуть позже) и отправились с нехитрыми пожитками в Петербург.

В Северную столицу переехали в 1998 году. Сняли две комнаты общей площадью восемь метров на Московском проспекте и стали искать подходящее жилье для покупки. Денег должно было хватить на однушку в спальных районах или двушку в пригороде. Но тут грянул «черный вторник», и все их сбережения превратились в ничто. Даже комнату уже не смогли купить. Обещанной второй половины денег они так и не дождались.

Ситуация осложнялась еще и тем, что у женщин были советские паспорта, так что даже пенсию оформить было невозможно. Нет действующего паспорта — нет пенсии. Нет паспорта — не будет регистрации, а нет регистрации — не будет и паспорта. Бюрократической машине все равно, как будут выживать ветеран Великой Отечественной войны и ее дочь — инвалид по зрению и пенсионерка. Несколько лет женщины прожили без пенсии, без права на льготы и медицинское обслуживание. Дочь Людмила подрабатывала няней, фасовщицей, уборщицей.

После хождений по инстанциям от отчаяния в 2004 году Ольга Николаевна обратилась в «Ночлежку», где ее поставили на социальный учет как лицо без определенного места жительства и выдали справку. Ей, ветерану Великой Отечественной войны и инвалиду, это казалось унизительным, но по этой справке ей в 2007-м удалось получить российский паспорт.

Женщины выживали как могли. В 2010-м появилась надежда на собственную квартиру — президент издал указ обеспечить всех ветеранов войны отдельным жильем. Но и тут возникли проблемы. В Петербурге существует «ценз оседлости» — чтобы встать в очередь на получение жилья как ветерану, Ольге Николаевне нужно было доказать чиновникам, что последние десять лет она прожила в Петербурге, то есть предъявить лист регистрации, которого не было.

Справка «Ночлежки» для Ольги Николаевны

Впрочем, и российской пенсии тоже не было, ее выплачивала Украина. Ольга Николаевна купила там у знакомых домик, чтобы зарегистрироваться и получать пенсию хотя бы в другой стране. Жить в нем было невозможно, продать тоже, поскольку он был признан аварийным.

Домик на Украине стал единственным фактом из биографии Ольги Николаевны, обратившим на себя внимание чиновников. Конфликтная комиссия при городском комитете по социальной политике, рассматривая в 2012 году заявление Ольги Левченко о восстановлении гражданских прав, зацепилась за эту информацию. Тот факт, что дом в аварийном состоянии и многочисленные документы (больничные справки, договоры аренды жилья, заявления свидетелей), подтверждающие, что Ольга Николаевна нуждается в социальной помощи, комиссию не заинтересовали.

Отказ был не первым: в 2010 году женщины обращались в жилищный отдел администрации Фрунзенского района, поскольку именно там поставлены на учет как лица БОМЖ. Начальник отдела Галина Платонова ответила: «Согласно представленным документам, вы зарегистрированы на территории Санкт-Петербурга в 2004 году, Ольга Николаевна — в 2007 году. Обязательным условием приема на учет граждан в качестве нуждающихся в жилых помещениях является проживание в Санкт-Петербурге на законных основаниях не менее 10 лет». Документальные доказательства 10-летнего проживания в городе (банковские выписки 90-х годов и договоры аренды жилья, у Ольги Левченко — справки из больниц с 2001 года) и довод, что справка из «Ночлежки» это вовсе еще не регистрация, на чиновников не подействовали.

Женщины не сдавались и при поддержке юристов «Ночлежки» продолжали обивать пороги чиновничьих кабинетов. В 2011 году обратились в суд. Там их документы, справки и показания свидетелей — соседей и знакомых — большого впечатления не произвели, зато на судью явно подействовало выступление представителя администрации района, назвавшей свидетелей заинтересованными лицами, а Ольгу Николаевну и Людмилу — едва ли не аферистами. В итоге проживание дочери в Петербурге с 1997 года суд подтвердил, а матери — отказал. Хотя они и приехали вместе, она считалась проживающей в Петербурге только с 2007 года.

Такой метод раздельной оценки чиновники практикуют повсеместно: во Фрунзенском районе Людмилу Романовну поставили в очередь на жилье под номером 11 252. А Ольгу Николаевну вообще не признали нуждающейся в жилом помещении с такой формулировкой: «Согласно представленным вами документам, вы постоянной регистрации в Санкт-Петербурге не имеете, зарегистрированы по месту пребывания по адресу ул. Боровая, 112-Б, постоянно зарегистрированы в Приморском крае, Кировском районе, селе Уссурка».

Если бы чиновники хотя бы пролистали документы! В них сказано, что Ольга Левченко давно снята с учета в Приморском крае и выписана в Петербург. Точно так же они спутали регистрацию со справкой БОМЖ, а аварийный сарай посчитали личным дворцом.

Еще одной неприступной крепостью был ГПУ (городской пункт учета граждан РФ без определенного места жительства), где женщин могли бы поставить на учет для оформления доплаты к пенсии и проездного билета. Там отказывали на основании, что даже у лиц БОМЖ для получения льгот последним местом регистрации должен быть Санкт-Петербург.

Из воспоминаний дочери Людмилы:

«Мы не ожидали такой черствости и равнодушия чиновников, для которых слово «БОМЖ» — как черная метка на человеке. Мы никогда не просили помощи у государства и сейчас просим только исполнения существующих законов и указа президента «Об обеспечении жильем ветеранов Великой Отечественной войны 1941-1945 годов». Моя мама воевала, честно работала всю жизнь, ее пенсия сейчас — около 19 тысяч. У меня высшее образование и трудовой стаж более 20 лет, но я получаю в месяц 3900 рублей. Это меньше прожиточного минимума, а в доплате до него мне отказывают все из-за той же регистрации. 10 тысяч в месяц мы платим за комнату, четыре уходит на лекарства, семь-девять остается на жизнь. Сейчас мамина пенсия нас спасает, но если мы ее лишимся, то, очевидно, придется соответствовать статусу БОМЖа и жить на 3900 на улице».

Ольга Николаевна умерла в марте 2013 года, а через два месяца — аккурат к 9 мая — в «Ночлежку» пришло письмо: чиновники выделили ветерану войны, больной пожилой женщине, отдавшей родине свои здоровье и силы, однокомнатную квартиру без полов, с ободранным потолком, без плиты и сантехники, где-то в Купчине в социальный найм сроком на три года. Выделили посмертно.

Юристы «Ночлежки» сделали все, чтобы помочь Ольге Николаевне получить жилье. Сегодня они продолжают помогать тем, кто живет без крыши над головой. Они работают на ваши пожертвования — вы тоже можете помочь. Любая сумма — 100, 500, 1000 рублей — позволит «Ночлежке» продолжить работу.

Сделать пожертвование