Тротуаров вокруг кемеровской площади Советов не хватало — люди постепенно выходили на дорогу, пока полностью ее не перекрыли. Они смотрели на металлические заграждения перед зданием администрации Кемеровской области, оценивали, прикидывали. Заграждения появились поздно вечером 26 марта, на следующее утро возле них встал полицейский заслон. Так местные власти готовились к сбору горожан, к которому сразу после трагедии в торговом центре «Зимняя вишня» призывали в социальных сетях.

На вход в мэрию по другую сторону площади Советов никто из митингующих даже не смотрел. Может, поэтому люди и пропустили момент, когда к ним вышел мэр города Илья Середюк. А когда увидели, того уже взяли в плотное кольцо журналисты и телеоператоры местных и федеральных каналов. Но кемеровчане все равно ждали не мэра — даже известие о приезде президента чуть позже они восприняли без особого ажиотажа.

Все вопросы Кемерово хотело задать первому человеку Кузбасса.

«Рупор мэру»

Люди кричали и требовали сдвинуть митинг на площадь, поближе к резиденции Амана Тулеева, но Середюк начал выступать сам.

«Что он там говорит? Нам ничего не слышно!» — возмущались горожане. И правда, мэр говорил так тихо, что уже с расстояния в каких-то пять метров казалось, что он просто шевелит губами, ничего при этом не произнося. Толпа cкандировала: «Рупор! Рупор! Принесите ему рупор!», но глава администрации города никак не реагировал, продолжая неслышно открывать рот.

Аппаратуру к обладминистрации — колонки и микрофон — принес из дома кемеровский бизнесмен Игорь Востриков.

Жена звонила Игорю: «Помоги, нас заперли!» «Их можно было спасти. Но…» — мужчина рассказывает спокойно, слишком спокойно. Официально его семья до сих пор не опознана и считается пропавшей без вести, но Игорь говорит, что таких чудес не бывает.

Востриков стал одним из организаторов митинга. С расстояния мужчина смотрится уверенным и умело распоряжающимся человеком. И только вблизи видны его глаза — больные и остановившиеся, с лопнувшими красными сосудами, обращенные внутрь себя.

«Вам ответят»

«Да он не с нами пришел разговаривать, он под камеры вышел! — толпа заводится все больше. — Мэр специально микрофон не взял, потому что сказать нам нечего!» Чтобы помешать Середюку дать очередное интервью телевизионщикам, люди кричат то «Правду! Правду!», то «В отставку! В отставку!» Через полчаса просмотра «немого кино» людская масса вдруг колыхнулась в сторону обладминистрации, — кто-то не вытерпел и первым снес ограждение, все двинулись за ним. Мэр остался один на перекрестке.

У здания обладминистрации повторилось то же самое: вышедший к людям вице-губернатор Сергей Цивилев говорит чуть громче мэра, но тоже не в микрофон.

«Вы кто? — кричат в толпе. — Мы вас не знаем!»

Цивилев пытался отвечать, но слышно только тем, кто успел занять широкую лестницу, на которой стоял чиновник.  Сначала люди попытались занять ее полностью, окружив вице-губернатора, но за его спиной встала шеренга ОМОНа. Следующие часа два толпа из примерно полутора тысяч человек то и дело взрывалась и требовала дать «рупор» уже делегату от администрации Кемеровской области.

Наконец Цивилеву принесли мегафон с висящим на проводе микрофоном, в который чиновник повторял по кругу: «Cледствие ведется, в Кемерово прибыли лучшие следователи из Москвы, все фамилии виновных в трагедии будут установлены»

Когда Цивилев сказал: «На вторник, 27 марта известно о 64 погибших, все фамилии виновных в трагедии будут установлены», толпа взревела:

«Не верим! Их 300! Их 380! Погибло 430 человек!»

К микрофону протискивается мужчина и вопит: «Всевышний против этого режима!» Еще один митингующий вырывает у него микрофон и жалуется, что ему никак не проведут газ, «а ведь всего двести метров осталось». Женщина с сумкой с эмблемой «Единой России» кричит без рупора, но так, что ее слышно всем: «Люди, я только что с кладбища, они вырыли 200 могил и еще роют!»

Прокричала и скрылась, как ее и не было.

На толпу двинулся непонятно откуда возникший микроавтобус c установленными на крыше динамиками. На четвертом часу митинга мэрия наконец прислала аппаратуру, и площадь услышала каждое слово выступающих. Только слова эти митингующим не понравились.

«На момент возгорания в ТРЦ «Зимняя вишня» находилось полторы тысячи человек, — монотонно говорит Цивилев. — Одни только эмчеэсовцы вывели на улицу 700 посетителей…»

На чиновника со всех сторон сыпется:

«Почему не работала противопожарная система? Почему с потолка не полилась вода? Почему не было сирены?»

Вице-губернатор отвечает, что сирена была, пожарную сигнализацию отключил охранник, а системы пожаротушения в этом торговом центре не было, но вопросы повторяются по кругу, и в конце концов он просто говорит: «Я вам обещаю, расследование будет открытым. Вам ответят, вам точно ответят!»

Сколько?

Главный вопрос этих дней в Кемерове — сколько?  Сколько погибло людей? Город не верит официальной информации:

«Покажите фото и видео, — кричат из толпы Цивилеву. — Где записи с камер, сколько детей на автобусах приехало, сколько уехало? Где они?»

«Мы же ничего не скрываем! — оправдывается вице-губернатор. — Если у вас есть информация, кто еще погиб, назовите фамилии и скажите на камеры, кого нет в списках. Все видео с камер находятся в следственном комитете, мы к нему не имеем доступа, это тайна следствия. Так положено…»

Его речь прерывают приехавшие «народные проверяющие», десяток человек, объезжающие морги. Они пытаются взять микрофон, их перекрикивают.

— Ну вы сами выбрали людей, дайте им сказать! — не выдерживает представитель администрации.

— Мы утром сели в «газель» и поехали в морг — там прошлись по всем кабинетам — подвалам, крышам, туалетам, машинам, — перечисляет один из мужчин. — Я сам видел своими глазами, я могу подтвердить. Как в списке — 64 погибших!

Площадь кричит.

— Подождите, мы такие же, как вы! — пытается перекричать толпу выступающий, — Вы же сами нас отправили!

— Ну как я вам скажу, там нельзя понять, — пытается объяснить проверяющий. — Там… останки…

— Вранье! Есть фотографии в интернете, — кто-то из толпы вновь вырывает микрофон. — То, что не нашли такого количества трупов — значит, к этой проверке четко подготовились. У них было достаточно времени. Как минимум 150 человек там должно быть! Куда остальных-то дели? Мы получили информацию о четырех погибших от суицида родителях. Почему об этом никто не говорит? Нам нужна правда!

— Людей пустили в морг, им никто не мешает, — Игорь Востриков кричит в рупор.

Митинг продолжается семь часов, одни и те же вопросы и ответы повторяют по пятому, десятому, сотому разу. Вице-губернатор Сергей Цивилев встает на колени и просит прощения.

Аман Тулеев к митингующим кемеровчанам так и не вышел.

Такой регламент

«Нам очень больно, — говорит кемеровчанка Юлия после митинга. — У меня там никто не погиб, только подруга пока в больнице, успела хватануть дыма этого. Город в ужасе, истерике, заходишь в интернет — и там бесконечные фейки. Пожарные не спасали, 600 трупов, сгорели целые классы, от нас все скрывают. Нам очень больно, не надо бы соль сыпать на такие раны…»

У здания ТЦ «Зимняя вишня» вдоль дороги стоят пожарные машины, их все еще больше десятка, хотя все уже потушено. С фасада здание выглядит почти целым, о случившемся напоминает только едкий химический запах. Эмчээсовцы расчищают завалы, поисковая операция еще не закончена и возле одной из машин стоит очередная смена. Двое помладше, двое постарше — и все абсолютно невозмутимы.

Я спрашиваю, знают ли они про обвинения в свой адрес, распространившиеся в социальных сетях — «пожарные машины приехали поздно, сначала одна и без воды», «гидранты не работали».

«Мы приехали с водой, — говорит один из них, — Машин было десять. Гидранты работали. Да, мы знаем, что о нас говорят в городе, но этого не было, просто потому что не могло быть».

Одно из самых серьезных обвинений — «пока горели наши дети, пожарные надевали защитные маски три минуты». Один из эмчесовцев, командир смены, объясняет, что противодымная шлем-маска надевается за одну минуту.

«Мы проверяем маски на месте, — говорит он. — Такой регламент, мы обязаны проверить маску на месте, даже когда знаем по прошлому использованию, что с ней все в порядке».

Один из митингующих, кемеровский предприниматель Муслим, не верит объяснениям пожарных и утверждает, что все знают, что пожарные приехали без воды.

«Там погибли дети моего друга Сергея Агаркова, Костя и Маша, их мама тоже. Но я пришел на митинг не поэтому, мне просто небезразлична судьба детей, чьими бы они ни были. Воды не было, что бы они вам ни говорили!»

Еще одна участница митинга, невысокая блондинка в солнечных очках, отказывается представиться, но сразу это объясняет: «Я в инициативной группе, которая занимается созданием народного штаба и окончательным формированием списков погибших. Мы будем делать общественную организацию, но пока не хотим внимания властей к этому». Она говорит, что из школы, где учатся ее дети, погибли три семьи, что ищут и не могут найти еше восемь человек. Восемь не найденных человек значатся и в официальных списках — всего погибших 64, из них 41 — ребенок.

Муслим говорит, что узнал про пожар слишком поздно, а то приехал бы обязательно и забрал бы детей. «Многих спас бы, многих, кого успел бы», — говорит он. Он вновь и вновь повторяет планы гипотетического спасения с обвинениями властей в сокрытии информации. Муслиму — как и многим в Кемерове и стране — мучительно больно, потому что сделать уже ничего нельзя.