Широкому читателю, возможно, Марианна Гончарова пока не слишком известна, но это ненадолго. Ее первая повесть, «Дракон из Перкалаба» (2012), посвящение подруге, сгоревшей от рака, где героиня оживала на магическо-реалистическом фоне карпатских легенд, получила Русскую премию, а в 2017 году Гончарова стала первым лауреатом новой одесской литературной премии — премии Бабеля.

Марианна ГончароваФото: Юлия Фуфаева

Пишет она по-русски, на украинский переводит себя сама, благополучно издается в «Эксмо» и когда-нибудь непременно обзаведется своим небольшим читательским культом. Потому что Марианна Гончарова пишет именно так, как всем надо: очень смешно, отчаянно грустно и про нас. Она как никто умеет сочетать здоровую сентиментальность с духом времени, и во всех ее текстах, будь то короткие юмористические рассказы или трагические повести, поражает писательская сверхспособность смешно писать о том, что болит. Немаловажен и фон: писательница живет в городке под Черновцами, и в своих книгах передает очарование этой маленькой западной Украины, старинного местечка, одинаково близкого и к карпатским сказкам, и к вчерашней габсбургской монархии.

Повесть «Тупо в синем и в кедах» — последняя на сегодняшний день повесть Гончаровой. В 2018-м она выходила в Киеве отдельным изданием, а только что вышла в московском издательстве «Время» одним толстым томом с замечательно смешными рассказами. Эта повесть начинается с хэппи-энда: главной героине, Лизе Бернадской, 17 лет, и по совету учительницы английского, miss Paulinе, она начинает вести дневник, чтобы рассказать ему историю своей жизни. Почему юная девица общается не в чатиках, а по-старинке, с дневничком, объяснено сразу: Лиза только что прошла изнурительное лечение онкологического заболевания, закончившееся почти чудесным выздоровлением.

В общем, это девочка, которая выжила, и теперь ей нельзя долго смотреть в монитор, и потому мы получаем девочку-подростка, которая зачитывается Джеромом и Селинджером — а еще, например, стихами Марины Бородицкой и читает «Игру престолов» на бумаге прежде, чем открыть сериал. Но самое главное, Лиза с невероятной вовлеченностью и сочувствием переживает истории окружающих ее людей.

Таких историй в книге Гончаровой много и все драматичные. Например, история лизиной учительницы английского, Полины Игоревны — изящной старушки, пережившей в 60-е 5 лет лагерей за роман с заезжим англичанином. Miss Pauline до сих пор говорит на безупречном British English, и Лизу ему учит, и до сих пор оплакивает свою несостоявшуюся любовь.

Или вот бабушка Агния, на самом деле сводная — вторая жена покойного дедушки, капитана дальнего плавания, командирша с волосами цвета борща. Агния целыми днями устраивает дома с подружками спиритические сеансы, вызывает дух доктора Боткина и задает ему медицинские вопросы. Агния вызволяет семью Лизы, когда их квартиру отбирают судебные приставы. Это целый маленький отряд хороших людей, которому противостоит огромная армия людей не столь хороших, а даже плохих — пожалуй, главная тема повести, и именно она делает ее такой вызывающе актуальной.

Потому что есть злые приставы, отбирающие дом — и добрые соседи, которые пытаются из этого дома спасти хоть какие-то семейные реликвии. Есть добрый доктор Натан, благодаря которому Лиза жива — а есть мелкие больничные сошки, и в результате их интриг доктор вынужден уехать в Америку, посоветовав Лизе напоследок: «Избегай плохих людей. Ограничивай доступ». А как ограничивать, если это мелкое вредное зло повсюду? Вот Лиза идет в школу, впервые за четыре года. В школе есть один-два хороших, внимательных и добрых учителя, а остальные зачитывают по бумажке справки из Википедии. Единственная подруга Лизы, грузинская княжна Лали (семья Лали бежала из Абхазии в 90-е, потеряв при обстреле старшего сына) оказалась в параллельном классе, там «хорошие», а в ее собственном местные богатенькие королевы устраивают мелкую вредную травлю, приплачивая одноклассницам за бойкот Лизы. И его не так уж просто не замечать.

«Тупо в синем и в кедах» — повесть совсем не о том, как отважная старшеклассница справляется с раком. Это попытка понять, как справляться с этим миром вообще, когда ближний круг «хороших людей», где все братья, сестры и ангелы, окружен настоящим кольцом людей не то, чтобы плохих — а скажем так, равнодушных. Это деление на хороших и плохих кажется в повести слегка нарочитым, пусть писательница и дает иногда героям право на перевоспитание или открывает читателю, что не все равнодушные так уж и нехороши. Но дилемму-то никто не отменял, и она для многих остается актуальной: как жить и оставаться «хорошим человеком», когда тебя окружают люди с, мягко говоря, иными ценностями. Она тем острее, ведь Лиза вообще-то провела четыре года в полной изоляции, в счастливом мирке своей семьи и близких друзей. Болезнь, не позволявшая ей контактов с внешним миром, вырастила идеального сферического ребенка в вакууме: Лиза различает добро и зло, испытывает глубочайшее сочувствие к окружающим, равнодушна к соцсетям, шмоткам и прочей мелкой подростковой ерунде, а ее способность говорить о самом важном, замечать только его, не отвлекаясь на болтовню, довольно-таки поразительна.

Трудно недооценить, насколько это все про нас сегодняшних, про недоумение, которое испытывает любой, кто пытается остаться хорошим человеком в тотальной войне за блага перед окружающим миром. Из-за своей болезни, из-за замкнутости своего круга Лиза получается немного девочкой-старушкой. Полина Игоревна, учительница английского, подарившая ей дневник, поначалу исправляет лизин стиль, заменяя всяческое «круто» на стилистически подобающее «изумительно». Но под конец дневника Лиза уже не нуждается в исправлениях, она и сама говорит как выпускница императорских женских курсов. И вот этот маленький взрослый человек смотрит вокруг себя, все понимая и иллюзий не испытывая, но защитить ее от окружающего мира это понимание не может.

Она, кстати, не единственная тут маленькая взрослая — таков же, например, ее младший братик мистер Гослин, получивший имя от джеромовского старика Гослина: не по годам разумный, презирающий воспитателей в своей школе раннего развития и поражающий девочку в садике рассказом об устройстве прямой кишки. Это книга, прежде всего, про стариков и детей и про то будущее, которое мы этим детям могли бы передать. Между ними есть «дураки взрослые», и это, простите, мы. Лиза смотрит на братика и переживает, чтобы у него было хорошее будущее, чтобы «дураки взрослые» его не испортили. Но у нее самой будущее — это Future Indefinite, будущее неопределенное, и совсем не из-за болезни.

А потому, например, что дураки-взрослые все-таки напортили, и Лиза прекрасно понимает, что профессий, которыми она хочет заниматься, например, профессии журналиста, в ее стране не существует. Ее страна, напомним, Украина, но отличить ее от другой страны довольно трудно. Понятно, впрочем, почему книга до сих пор не переведена на украинский, ведь иногда Лиза бывает довольно яростной, хоть и справедливой. Вот, например, как она пишет о своем излечении: «Гимн страны не звучал. Потому что мои доктора сделали это вопреки государству, министерству, всем этим управлениям здравоохранения, вопреки всему. И получается — вопреки гимну страны…»

Повесть Марианны Гончаровой «Тупо в синем и в кедах» начинается с хэппи-энда. Девочка выжила, ее чудесный братик подарил ей стволовые клетки, она учится дома, пишет обаятельные шуточные сочинения на английском, что мол, посла Шаданакара не хотели пускать в ресторан «тупо в синем и в кедах» и окружена людьми, которых и сама принимает за ангелов. Но, к сожалению, главный враг человеку здесь — не «тварь внутри, которая пожирала мое время и пространство», не болезнь, то есть непреодолимая внешняя сила, а сам человек. И счастливая история рано или поздно развернется к драме. Которая станет нам всем, читателям, запоминающимся уроком: вот мы надеемся на этих детей, воспитываем их в этом не самом добром мире, а сможем ли мы их от этого мира защитить? Да и самих себя тоже.

 

 

Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!