«Беднее нас никого нет»
Сказать, что семья Кузиных из города Людиново Калужской области бедствует, — не сказать ничего. Людмила растит шестерых детей на девять тысяч рублей — и все они уходят на квартиру
Папы в наличии нету
«Мне кажется, беднее нашей семьи точно нет», — говорит Людмила Кузина. В двухкомнатной квартире серо и пусто, детей, похоже, больше, чем предметов мебели.
Маша, Илюша, Алина и Соня, худенькие и просто одетые, ерзают на диване, подкашливают. Алина ложится — ей тяжело. «Простудились», — оправдывается мама. Старшая, Маша, закрывается от объектива фотографа руками.
И это еще не все дети, двое самых старших — 17 и 14 лет — испугались визита журналистов и пошли гулять: «Уже стесняются». Пятилетний Илья ест семечки. «Илья, скоро еду принесут. Семечки — это потом! После еды!» — наставляет Елена Васильевна, местная благотворительница и координатор фонда продовольствия «Русь», вместе с которой мы зашли к Кузиным. Мы ждем очередную посылку с гуманитарной помощью, а пока пытаемся общаться.
«Кем хотите стать? Рассказывайте дядям. Алина! Маня! Илья!»
Девочки стесняются, Илья с молчаливой улыбкой крутит спиннер. Пытается делать им трюки — закрутить и удержать на кончике носа. Спиннер падает.
Весь скромный скарб в этой квартире — двухъярусная кровать, холодильник, телевизор, — все от добрых людей типа Елены. Еда тоже. Единственный доход Кузиных, девять тысяч рублей детских пособий, уходит на оплату квартиры.
«Мы копейками обходимся. Были б у меня эти девять тысяч… Конечно, им хочется и одеться. Они смотрят на других детей, им тоже хочется. Разные же дети: у меня то есть, у меня это, а у вас ничего нету. Но они понимают, что я не могу это предоставить. Поэтому ничего не просят», — вытирает глаза Людмила.
Людмила Кузина родом из деревни Манино Людиновского района. Сейчас ей 37 лет. Неполное среднее образование. Родители Людмилы тяжело болеют, мать лежит с инсультом в Калуге, у отца Паркинсон. Братьям 39 и 30 лет. Старший, с открытым туберкулезом, живет по месту прописки Людмилы — детей там держать нельзя, поэтому они и скитаются по съемному жилью. Работать он не может и не помогает, младший ездит подрабатывать по вахтам в Москву, но тоже не помогает, хватает только на свою семью.
«Папы в наличии нету», — улыбается Людмила. А было двое. Последний ушел четыре года назад: «Просто повернулся и ушел. Потому что тяжело». Пытался работать, ездить в Москву, работать на пилораме, но в итоге плюнул и ушел. Первый оставил двоих детей, второй — четверых.
От обоих пап с тех пор никаких вестей. Оба не платят алименты — с обоими Людмила не была официально расписана. «Помогает нам вместо пап Елена Васильевна».
Зато спортивные
Елена Васильевна помогает Кузиным только полтора года. До этого Людмила не сталкивалась с системной благотворительностью, жила подаяниями, «выживали как могли». «Соседи выкопали картошку — дали картошку. Добрые люди помогали. Кто что подаст».
После переезда все соседи новые и без огородов, — квартира находится в центре города, — но Людмила никогда и не рассчитывала только на доброту незнакомцев. «Это же моя семья, мои дети. Мне самой надо о них думать».
Сейчас Людмила собирает документы, чтобы выйти на работу. Ее основным трудом всю жизнь было выживание с шестью детьми, успевала только на редкие подработки — в основном уборку. На постоянку нигде не берут, потому что детей много, это ж больничные.
Дети учатся в школе-интернате — уезжают каждый день на семь часов. Там их кормят обедом и полдником. Перевели в интернат, потому что они отставали в обычной школе. Тут дети тоже «учатся не на пятерки, конечно, зато спортивные — даже награды есть». Достают из шкафа, где почти ничего больше нет, награду, одна из девочек взяла второе место на соревнованиях по бегу.
«Мань, ну почему ты не хочешь рассказать про школу-интернат? Давай, скажи, куда вас возили, как вы Новый год провели, какие подарки вам дали?»
Но Маня продолжает закрывать лицо ладонями.
Пособия по детям Людмила получает только пять лет. До этого выживала своими силами. В деревне «огородик был, что посадим, то и выкопаем, и поедим, нормально было». До Людинова ходили пешком — пять километров через лес и вдоль кладбища. Но потом деревенский дом, купленный на материнский капитал, без мужского участия начал рассыпаться — развалилась печка, рухнул потолок. С тех пор семья снимает жилье.
В доме Людмилы КузинойФото: Василий Колотилов для ТД
— Тяжело было. То железки накопаем, сдадим, вот и на хлеб есть. То соседи чего дадут. То подработаешь где-нибудь. Как в колхозах — что заработал, то твое.
— А если заболел кто-то?
— Тогда лечимся дома. А чем? Денег на лекарства нет.
Лечатся народными средствами — горячим молоком, чаем, каплями столетника, «от кашля хорошо помогает». Пока дети не болели ничем тяжелым. Только грипп и ОРВИ — «хоть в этом Господь бережет». Но болеют часто — «то один, то другой, то третий»
Мясо семья ест крайне редко, только иногда тушенку. Когда жили в деревне, живность не держали: «Кур тоже нужно чем-то кормить». Поэтому — только картошка, свекла, все, что необходимо для супа, иногда лапша, гречка, рис.
В этих условиях вещевого и продовольственного минимализма Людмила умудряется следить за детьми и воспитывать их. Старшие, говорит Елена Васильевна, не пьют и не курят, послушные: «Как бы тяжело ни было, детьми она занимается».
— Они у меня после школы — сразу домой. Сначала чтобы я их увидела, потом могу отпустить гулять, — хвастается Людмила. Возможно, она воспитывает их даже слишком строго, не подпускает к готовке (боится, что взорвут газ) и даже к завариванию чая.
— Может, им стоит привыкать к большей самостоятельности? — спрашиваю я, опуская фразу «в таких условиях».
— А может, я их балую? Но почему-то боюсь к газу подпускать. Но так-то они кашу могут себе заварить, лапшу-пятиминутку. Это они могут.
«Развлечения? А какие развлечения? Дома сидят. На улицу ходят погулять около дома, дальше уже никуда. Рисовать, полепить — когда есть что. Но это все в школе», — описывает Людмила досуг детей. У нее самой времени на досуг нет.
Из электроники в доме, помимо телевизора, только планшет Huawei, — один из 80, подаренных «Транстелекомом» многодетным семьям Калужской области на прошлый Новый год. Но используют его не слишком активно.
— Там денег нету. Бывает, дети 50 рублей найдут, положат, в интернет заходят, смотрят его, — говорит Людмила.
— С этим есть пробел, — корит маму Елена Васильевна. — Чтобы дети развивались, они должны заниматься. Рисовать, читать!
— Мы читаем. Стихи, — возражает Алина.
— Они стихи учат в школе! Приносят из школьной библиотеки книжки, читают! — подхватывает мама.
«Вы бы пришли через час»
Государство в жизни малоимущих Кузиных участвует минимально.
«В августе ходила просить детям помощи. Ни разу я не получала ничего от государства, кроме пособий. Пошла в соцотдел. Ходила до ноября. Написала заявление, что у меня съемная квартира, что не хватает на обувку, на одежду детям. И получила только в ноябре пять тысяч. На шестерых. Это возможно? Невозможно, да? Думала, хотя бы тысяч десять дадут. Мне мальчик старший говорит: “Мам, надоело в обносках ходить, купи мне что-нибудь”. А я не могу», — рассказывает Людмила.
В следующий раз, объяснили маме в госучреждении, она сможет обратиться только в следующем августе, и размер помощи будет таким же. За социальным жильем администрация Людинова отправила женщину по месту прописки, в деревню Манино. А там ей сказали: «Ты ничего не добьешься, толку не будет, у нас жилья нету, только потеряешь время».
На кухне в квартире Людмилы.Фото: Василий Колотилов для ТД
— Ну а мне чего ходить, надоедать? Я деревенская — залезть в интернет покопаться не умею, — признается Людмила. — Мне говорят: ты многодетная, одинокая и малоимущая. На трех статусах тебе должны хоть что-то дать. Ты в Калугу напиши, туда напиши, сюда напиши. Но чтоб написать, надо идти к юристу. А к кому ни зайди — надо заплатить. Без денег ничего не допросишься.
— Многие сильнее нуждаются, чем могли бы, исключительно по незнанию, из-за юридической безграмотности, — подтверждает Елена Васильевна.
Это касается пособий, льгот для многодетных семей. Сейчас благотворительница помогает Людмиле отправить младшего ребенка четырех лет в садик, а ее саму трудоустроить хотя бы дворником, чтобы был какой-то доход, кроме пособий.
С другой стороны, столько детей — это уже работа — кормить, стирать, помогать с уроками. «Куда возьмут, туда и пойду», — говорит Людмила про работу, но тут же сомневается: оставлять детей не на кого, страшно не видеть их днями и не знать, что с ними происходит.
«Почему, говорю, не подаешь на алименты? — ругает Елена Васильевна. — “А че с него возьмешь, он сам безработный!” Возьмешь — не возьмешь, но это твоя обязанность как матери — защитить права своих детей! Так что мы ее подталкиваем. Но тут тоже такой момент — не перегнуть бы палку. Я попыталась ее в прошлом году подтолкнуть и вижу, что она боится. Да даже сейчас: а вдруг будет хуже?»
Органы опеки, объясняет Елена Васильевна, держат такие неблагополучные семьи в страхе — моментально отбирают детей, стоит только «засветиться». На мое предположение, что опека редко отбирает биологических детей, Елена только хмыкает. Три дня назад в Людинове одна женщина родила пятого ребенка. Мать и новорожденного с осложнениями повезли в больницу в Калугу. Через неделю она вернулась в Людиново и обнаружила, что остальных детей забрала опека, потому что та оставила их на бабушку и на сожителя.
«Тех, которые более-менее стараются выкарабкаться, таких они почему-то и наказывают», — говорит Елена Васильевна.
«К нам может прийти опека, залезть в холодильник — у вас кушать ничего нету, ставлю на учет. Еще два раза ничего не будет — попрощайтесь с детьми. Они только это умеют делать, а помощи никакой», — согласна Людмила.
Так было пять лет назад, опека пришла к Людмиле и поставила ее на учет. «Я им говорю: “Вы бы пришли через час еще раз. Я к этому времени уже что-нибудь детям найду. Они у меня голодные не сидят, не бывает такого”». Но с тех пор от них не было никаких вестей, чему Людмила очень рада.
«А вы не знаете, куда мне можно еще обратиться за помощью?» — с надеждой спрашивает Людмила.
«Русь» приехала
Раздается звонок в дверь — помощь прибыла: Марина и Наталья, женщины в фартуках с эмблемой Фонда продовольствия «Русь» и с несколькими большими пакетами.
«Ну че там, куда заносить?» — кричат они с порога. Дети вспархивают с дивана и окружают Елену Васильевну, которая руководит отгрузкой.
Из пакетов вынимают стиральные порошки, семь толстых шерстяных одеял и комплектов постельного белья — самое важное для выживания. И, конечно, еда — много лука и картошки, хлеба и «другой вкуснятины». Затем тетрадки, фломастеры, ранец. Книги по рукоделию — это сразу Маше. Русские народные сказки, раскраски, журналы с наклейками. Игрушки: машинка, дурацкие смешные носы с очками и обезьянки-обнималки. Дети шумно («Мое! Мое!») напяливают носы и вешают на шеи обезьянок, только суровый Илья игнорирует все это и берет одну лишь машинку. Наконец из высшей ступени пирамиды потребностей — крещенская вода и книга «Библейские истории».
«Спасибо, спасибо!» — хором скандируют дети.
Илья победно закручивает спиннер и закидывает на нос — не падает.
Елена Васильевна и ее коллеги, Марина и Наталья, между тем рассказывают про местное пестрое устройство социальной сферы. Елена представляет конгломерат различных благотворителей. По основному месту работы она — штатная единица отдела социального служения церкви Казанской иконы Божией Матери в Людинове, но также представляет фонд продовольствия «Русь» и Центр гуманитарной помощи на улице Маяковского, который является своеобразной точкой сборки: «Там у нас и вещевая помощь, и игрушки, и обувь, и постельные принадлежности, и продуктовая помощь». Также Елена Васильевна работает в региональном благотворительном фонде «София», взаимодействует с ассоциацией «Все вместе» и московской организацией «Второе дыхание».
«Раньше я инвалидам, бабушкам помогала, — описывает Елена Васильевна социальную сферу Людинова до прихода фонда “Русь”. — А малоимущие семьи — та прослойка, которой практически никто не занимался. Благодаря фонду “Русь” у нас сформировалась очень дружная команда волонтеров из наших же многодетных мамочек. Нужно отдать им должное, они, конечно, колоссально повлияли на выработку системной помощи».
«У нас по трое детей, и мы с отцами. Но и нам тяжело. А тут… — говорит Марина. — Если бы не благотворительность, не знаю, как мы бы тут были. Государственная поддержка — это только хорошо у нас сказано в телевизоре. А придешь получать — то вам не положено, то вы перебрали, то выплаты входят в областной бюджет, то в городской… На соцзащиту нет надежды вообще».
ФПР поставляет семьям вроде Кузиных предметы, можно сказать, роскоши, то, чего не позволишь себе, выживая. «Чудо-йогурты», сметану, кефир, пирожные «Барни», соки, жвачки, шоколадки, чипсы, кофе, «мохито даже какое-то по-моему», грибы в банках, зеленый горошек и кукурузу, уточняет Людмила. «Дети трясущимися руками берут и не знают вообще, что это такое. Долго рассматривают. Только сейчас начали узнавать», — стесняясь, говорит Людмила. В пакетах «Руси» продуктов не на 500 рублей, а запас, которого может хватить на неделю.
***
Бесплатные продукты от Фонда продовольствия «Русь» получают в основном малоимущие семьи и пенсионеры. Специалисты забирают излишки еды у производителей, из кафе и ресторанов и развозят ее нуждающимся по всей стране. И такая логистика требует серьезных затрат и усилий. Собрать продукты, продравшись через все бюрократические барьеры, получить информацию о нуждающихся, распределить между ними продукты и доставить — огромный труд, с которым справляются сотрудники фонда. Их очень мало, всего 11 человек на всю страну. Именно на их работу фонд «Нужна помощь» собирает деньги.
Даже 300 или 500 рублей, которые вы пожертвуете, смогут проложить границу между нищетой и нормальной жизнью Людмилы и других людей. Спасибо!
Вы можете им помочь
Помогаем
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
