Обыкновенная история насилия
Такие истории, как правило, плохо кончаются. Иногда отрубленными руками, иногда смертью. Иногда — смертью для агрессора и тюрьмой для жертвы. Если сильно повезет, женщине удается сбежать (и годами восстанавливать свою психику, здоровье и жизнь). Если повезет очень сильно — даже наказать насильника. Но в нашей стране, несмотря на XXI век, это редкое исключение
История Дианы похожа на десятки тысяч других — вместо Дианы тут могло быть любое женское имя. Все типично: связалась не с тем парнем, сначала было ничего, а потом он стал пить, врать и бить. Поначалу несильно и нечасто, потом все сильнее и чаще. Она терпела, думала — исправится, но он не исправлялся. Наоборот, бил все сильнее и яростнее. Переломный момент — она решается уйти. Но он не отпускает. Находит, умоляет/угрожает (выберите нужное), возвращает. Потом все повторяется, часто по много раз.
От этих историй сначала леденеет в жилах кровь. А потом к ним привыкаешь. Слишком много — слишком одинаковых историй. Словосочетание «домашнее насилие» уже невозможно слышать. Оно повсюду, оно норма. Оно везде — и это невыносимо.
Но именно поэтому нужно рассказывать и слушать эти истории снова и снова. Пока количество не перейдет в качество и что-то не сдвинется с мертвой точки. Мы с вами — читающие и пишущие про такие истории — приближаем этот день. Даже если читать и писать их уже нет сил. А пока — история Дианы.
Сказочник
Диана познакомилась с Денисом четыре года назад в Челябинске. Она работала санитаркой в областной больнице, он работал на стройке. Ей было 24, ему 35. Довольно быстро она поняла, что это не мужчина мечты: Диана терпеливо называет его «сказочник», но он был просто лжец.
«Я сразу заметила у него проблемы с головой, — говорит Диана. — Он постоянно рассказывал какие-то небылицы про себя: то говорил, что был наемным убийцей, то плакал, что у него рак желудка и ему осталось жить три месяца. Я сразу понимала, что это все неправда, хотя знала, что он когда-то сидел в тюрьме. Каждый день я слушала новые выдумки и даже привыкла к этому».
Вскоре Диана решила с ним расстаться, но узнала, что беременна. Она знала, что у Дениса уже есть как минимум двое детей от разных женщин и что он никак не принимает участия в их жизни. Она не хотела от него ребенка и думала про аборт. Но не смогла. Поняла, что не сможет себя простить за такое.
Узнав, что станет отцом, Денис начал уверять, что хочет помочь, и даже помогал. Когда родился сын, привозил продукты, проявлял внимание. Диана не отказывалась: одной с малышом в комнате в общежитии было непросто. «И когда он забрал меня к себе, я не особо сопротивлялась, — говорит Диана. — Думала, все-таки растить сына лучше вдвоем. Тем более он заботился и обеспечивал нас».
Но тут началось. Он стал запрещать Диане встречаться с подругами, ездить к маме. Иногда отбирал телефон, иногда прикрикивал. Давиду было чуть больше года, когда Денис первый раз ее избил — на глазах у сына.
Пленница
«Он выпил — он вообще часто пил — и стал склонять меня к сексу, — вспоминает Диана. — Я отказалась, и он сказал, что тогда нам надо расстаться. Он вообще доморощенный манипулятор и часто так делал: видимо, думал, что я испугаюсь, но я сказала: “Хорошо, давай расстанемся”. Я и так не хотела быть вместе. Видимо, его это взбесило, и он начал меня бить. От криков Давид проснулся, начал плакать и пытаться слезть с высокой кровати. Пока он меня бил, все, что я помню, — это глаза сына. Я только молилась, чтобы он не упал с кровати и не сильно испугался».
Он бил ее кулаками по лицу, душил, тряс. Разбил телефон, чтобы Диана не могла ни с кем связаться. Наутро она еле проснулась от боли — все лицо в синяках, скорее всего, было сотрясение. А он наутро как ни в чем не бывало просил прощения, обещал закодироваться.
«Это был переломный момент, когда я точно поняла, что никогда не буду с этим человеком, — говорит Диана. — Тогда, в первый раз, я не стала обращаться в полицию и снимать побои, да он бы и не дал мне этого сделать. Но я решила затаиться и ждать удобного момента, чтобы от него уйти».
Диана знала, что это будет непросто, но не представляла насколько.
Преследователь
Она пыталась уйти много раз. Как-то, пока он был на работе, собрала самое необходимое в коляску, посадила в нее Давида и только вышла из квартиры — навстречу он. Впихнул ее назад, ударил, отобрал телефон и ключи, запер их с сыном в квартире и ушел.
В другой раз, когда он где-то загулял, ушла в свое общежитие. Но через несколько дней, когда он протрезвел, то ворвался к ней ночью, выломав дверь. Ну и конечно, избил. Она выбежала на кухню с сыном на руках, он поймал ее там, зажал в угол и избивал кулаками в глаза, когда Давид был в миллиметре от его рук. Наутро Диана в первый раз написала заявление в полицию. Оно так и осталось там лежать — никаких действий не последовало. В то же утро насильник завалил ее подарками, извинениями и обещаниями исправиться.
Его хватило на две недели. А потом все повторилось — выломанная дверь, избитое лицо Дианы. Только на этот раз он орал, что, если она не пойдет с ним, он заберет ребенка. И забрал. Был март, на улице холодно, он унес Давида из кровати в памперсе и майке. Остановить его Диана не смогла: лежала на полу избитая, телефон он, как всегда, сломал.
Куда он отправился — неизвестно, трубку он не брал. Она пошла в полицию, написала еще одно заявление, но волновали ее не побои, а сын. Через какое-то время полиция нашла его и уговорила вернуть ребенка матери. Он не записан в свидетельстве о рождении Давида, поэтому Диана надеялась, что его можно будет привлечь хотя бы за похищение ребенка. Но снова ничего не произошло.
«Я много раз уходила — и каждый раз он меня находил, — говорит Диана. — Я пыталась жить у мамы, но он приезжал и мог стоять сутками в подъезде. Или спал в машине во дворе под окнами. Мы вызывали полицию, но они или ничего не делали (“Он же вас не трогает”), или увозили, но явно не в отделение, а куда-то за угол, для вида, потому что через полчаса он возвращался. Со временем я поняла, что никакая полиция мне ни в чем не поможет. И все, что мне остается, — бежать и прятаться».
Беглянка
Диана обратилась в кризисный центр в Челябинске. Там они с Давидом прожили три месяца — пока Денис их не нашел. «Умолял, плакал, просил прощения. Я вернулась в свою комнату, так как оставаться в центре после того, как он узнал, где я, смысла не было, лучше пусть это место достанется кому-то, кого еще не выследили».
Он продержался несколько месяцев, ни разу ее не ударив. Приезжал, проводил время с сыном, привозил продукты, все было спокойно. Они даже стали общаться как приятели, хотя Диана продолжала его бояться. «Как-то мы были в гостях (а в гостях я чувствовала себя в безопасности, потому что избивал он меня только наедине). Он, как всегда, выпил, и у него снова неожиданно снесло голову. Он начал меня бить при хозяине квартиры. Это был его друг, довольно крепкий мужчина, но тот ничего не сделал, только увел Давида в другую комнату, пока Денис меня бил. Он выволок меня на балкон и пытался скинуть, я отбивалась как могла и чудом увернулась. Это был 16-й этаж. Он одновременно орал матом, чтобы я убиралась, разбил телефон и, когда я босиком выбежала от него из квартиры, наоборот, затащил меня назад с криками, что я никуда не уйду. Соседи вызвали полицию, и полицейские увезли нас с Давидом домой, а его — в отделение. Но потом его отпустили, и снова ничего не произошло».
Диана решила бежать в другой город. Город маленький, недалеко от Челябинска, и не прошло месяца, как она увидела его на улице. Тогда Диана поняла, что надо уезжать куда-то подальше и так, чтобы об этом совсем никто не знал, даже мама. Начала искать, какие есть кризисные центры в соседних регионах, и нашла фонд «Аистенок» в Екатеринбурге. Ей ответили, что готовы принять их с сыном. А еще передали ее контакты юристам Консорциума женских неправительственных объединений.
В феврале 2020 года Диана с Давидом приехала в Екатеринбург. Диана сменила номер телефона и поселилась в кризисном центре — удобном двухэтажном доме с садом на несколько семей на окраине города. Там ей впервые стало спокойно — а Давид стал постепенно догонять сверстников в развитии. За два года, со времени первого избиения, он сильно отстал и даже начал терять приобретенные навыки. Перестал есть с ложки, перестал отзываться на имя. Очень боялся Дениса. Иногда вскрикивал, когда тот просто приближался к нему или к Диане. «Психологи мне сразу сказали, что задержка в развитии из-за страха и травмы, — говорит Диана. — Но слава богу, в “Аистенке” он начал понемногу говорить, проявлять инициативу, меньше кричать и плакать, больше улыбаться. Может, почувствовал, что я стала спокойнее».
Возмездие?
В это же время делом Дианы занялись юристы консорциума. Нашли адвоката в Челябинске, она подняла все Дианины заявления в полицию и начала готовить дело для суда. Тяжести побоев недостаточно, чтобы завести уголовное дело, поэтому дело административное. На время пандемии все встало на паузу, но скоро процесс возобновится. Адвокат надеется, что Дениса удастся привлечь к исправительным работам и присудить штраф.
«Если бы у нас был закон о домашнем насилии, который все никак не могут принять, то с первого же обращения в полицию действовал бы ордер, запрет на приближение к Диане, — говорит Александра Кузнецова, юрист-куратор уральского отделения консорциума. — И тогда каждый раз, когда он ее преследовал, он бы нарушал предписание и нес бы за это наказание. А сейчас получается, что Диана была и остается не защищена».
Правда, Александра говорит, что даже административное дело — это уже хорошо и на многих агрессоров действует устрашающе. Поэтому в консорциуме будут делать все, чтобы дело выиграть. А если он посмеет еще раз ее избить, это уже будет повторное привлечение, и тогда, возможно, уголовное дело.
Денис больше не появлялся. Пока. Правда, как-то нашел ее номер и писал ей то извинения, то угрозы. «Но по его словам я поняла, что он не знает, где я нахожусь, — говорит Диана. — Он врал, что нанял частного детектива и выследил меня. Но он врал, иначе бы приехал. Потом писал под видом другого человека какой-то бред, что Денис хороший и я должна вернуться. Он хоть и сказочник, но с плохой фантазией — его манера выражаться даже не изменилась, поэтому я сразу поняла, что это он».
Оставаться вечно в «Аистенке» Диана не могла и недавно уехала в другой город. Сняла квартиру и ищет работу. Надеется, что там насильник ее не найдет. Но знает точно: вернуться в Челябинск, пока он там и на свободе, она никогда не сможет.
Пока у нас нет закона о домашнем насилии, женщин так и будут бить и преследовать — без страха наказания. Пока не будет этого закона, они будут вынуждены сами бежать, прятаться и бояться. Бросать свой город, семью, работу, окружение — и бежать, спасая свою жизнь и часто жизнь своих детей. Пока нет закона и насильника не изолирует государство, как это должно быть, жертва должна спасаться бегством. Пока его нет — у тысяч женщин нет элементарного права на безопасность. И тысячи преступников остаются без наказания. Убьет — приходите. А пока так.
На фонд «Аистенок» мы с вами уже собирали деньги — и собрали почти 3 миллиона рублей на их проект «Территория семьи». Сейчас мы собираем на Консорциум женских неправительственных объединений — осталось собрать 500 тысяч. Это совсем немного, если каждый оформит небольшое ежемесячное пожертвование.
Консорциум бесплатно помогает женщинам по всей стране отстаивать свои права. Сейчас, пока нет закона, предотвратить домашнее насилие почти невозможно, а наказать агрессора сложно. Пожалуйста, поддержите консорциум. Их работа — это надежда тысяч женщин на справедливость и безопасность.
Вы можете им помочь
Помогаем
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
