Роза вьющаяся
Когда Наталья рассказывает о маме, она всегда говорит «мы» вместо «я»: «мы заболели», «нам отказали», «мы умирали» и «нам помогли». У ее мамы, Надежды Ивановны, рак кишечника и метастазы в легких. Летом, когда женщина оказалась при смерти без помощи врачей, ее спасли сотрудники тверского хосписа «Анастасия»
«Заряжала энергией»
«Обнаружилось все случайно, — объясняет Наталья. — Года два назад мама пошла к невропатологу, у нее болела нога. Невропатолог выписал ей препараты, мы их прокололи, но боль не прошла. Я сказала: “Мам, пойдем мы с тобой на МРТ и посмотрим, что не так”. МРТ подтвердила диагноз, который нам поставили. Для меня он прозвучал как приговор».
У Натальи есть свой магазинчик в Твери. После новости о диагнозе работу пришлось отодвинуть на второй план. Наталья переехала к маме. Больше помочь Надежде Ивановне было некому: семья раскидана по всей стране.
«Мы всегда были с мамой близки, все мои 49 лет. Я однозначно была и есть “мамина дочка”. Мама всегда меня поддерживала. Она много работала, бывало на двух — на трех работах, но успевала уделять время семье, всегда была рядом, воспитала и меня, и внучку, мою дочь. Мама приучила меня к труду и заряжала энергией».
Сейчас Надежда Ивановна чаще всего лежит. Когда она чувствует себя хорошо — встает, гуляет, делает гимнастику.
«Пока могу, делаю, а там видно будет».
До последнего Наталье удавалось совмещать работу и уход за мамой. Но в конце лета все изменилось. Маме стало хуже.
«Я выезжаю на свою “точку”, когда меня подменяет дочка, — рассказывает Наталья. — Сейчас к нам приехала старшая сестра мамы из Владивостока, она здесь находится уже третью неделю, сильно меня поддерживает. Но скоро Валя уедет и не сможет помогать нам. Так что с понедельника я снова постоянно с мамой. А за меня никто работать не может. Надеюсь только на выходные — может быть, дочка сможет меня выручить и побыть с бабушкой».
Наталья вспоминает: мама всегда была очень активной.
«Я была и кассиром, и уборщицей, и администратором, и дворником, — подтверждает Надежда Ивановна. — Я много где работала, меня звали и туда, и туда. Вся трудовая книжка исписана благодарностями, всех моих работодателей моя работа устраивала. Я любила работать. Таких людей называют трудоголиками. А я говорю: “Да, я всю жизнь трудоголик”».
Сейчас Надежда Ивановна на пенсии, но все равно не может сидеть без дела — разбила сад под окнами своей квартиры.
«Сейчас там уже некрасиво, осень. А так такая красота в моем огородике! Все идут, любуются, фотографируются. Я все цветы люблю. Покупаю и растения, и землю, хоть и пенсия маленькая. Роза вьющаяся занимает половину палисадника. И летом на ветках висят одни розы».
Надежда Ивановна замолкает и начинает еле слышно плакать: «Смогу ли я еще своим огородиком заниматься?»
«Мама моя не прожила, а промучилась»
«Если начать про мое детство рассказывать, надо написать целую книгу. Я родилась на Украине, в деревне, в селе Ковалевка Николаевского района, — Надежда Ивановна говорит медленно и напевно, как будто рассказывает сказку. — Было у меня четыре брата и три сестры. Наверное, теперь останется две. Без меня».
В ее голосе снова слышатся слезы. Наталья обнимает маму и говорит быстро:
— Не надо плакать, мамуль, все будет хорошо, не надо так говорить.
Надежда Ивановна тихо обещает:
— Не буду.
Она очень скучает по детству. Говорит, оно у нее было «настоящее» и радостное — хотя она и родилась в «непростое время», в 1945 году. Трудоголизм передался Надежде Ивановне от мамы.
«Мама моя колхозница. В колхозе батрачили, ой как батрачили. Надо было все восстанавливать после войны, а дома маму ждали семеро детей. Деревню никто не спасал, нужно было поднимать ее самостоятельно. Я поняла, как маме было тяжело, только когда сама стала матерью. Она не прожила, а промучилась. И заработала мама пенсию всего 23 рубля 70 копеек».
Сестра Надежды Ивановны, Валентина, появляется в комнате и резко замечает: «Мама работала как проклятая, ходила босиком и нас иногда босиком по морозу в сад, в ясли водила. Так она жила, пока не заработала онкологию и не умерла. У мамы жизни не было. Она была несчастным человеком. Голод, холод».
На вопрос, как так получилось, что Надежда Ивановна уехала из родного села в Тверь, Валентина коротко отвечает: «Вышла замуж за русского Ивана, он ее сюда и перевез. Надежда не хотела сюда ехать. В родном селе наши братья, тети, дяди, все корни там».
«Лежала как труп»
«В этом году мне стало сложновато заниматься палисадником, — рассказывает Надежда Ивановна. — Пока туда не хожу сейчас. Пока лечат, так что будем надеяться на лучшее».
Летом 2020 года женщина попала на учет в МАНО «Тверской хоспис “Анастасия”». Случилось это благодаря соседке — это она рассказала Наталье, что в Твери есть такая организация. Надежда Ивановна вспоминает: когда к ней стала приезжать выездная бригада хосписа, она «уже лежала как труп» и «ничего не понимала».
«Я вообще ни во что не верила. Мы прощались с мамой. Боль не проходила, она кричала от боли. Скорую вызывали каждый день, иногда по два раза. Когда я узнала про хоспис, я решила сразу туда позвонить, — рассказывает Наталья. — Я не пожалела о своем решении. Без помощи хосписа я бы не смогла. Врачи-онкологи от нас отвернулись. Они не стали на себя брать ответственность: у мамы, помимо всего прочего, проблемы с сердцем. А сотрудники хосписа приезжают, проводят корректировку лечения, когда нужно, привозят средства гигиены и ухода, специальное лечебное питание. Маме реально стало легче».
Надежда Ивановна соглашается: хоспис «здоровски помогает»: «И приносят все, что нужно».
Елена, медсестра хосписа, стала семье «роднее родных», говорит Наталья.
«Это человек, каких больше нет, настолько сильная. Она вообще нереальная, я даже не знаю, с кем ее сравнить. Я ведь ничего о ней не знаю, как она живет, но когда Елена приходит к маме, она общается с ней так, как будто знает ее 100 лет. Я могу позвонить Елене в любое время, даже ночью, если маме стало плохо, и спросить, что делать. Она говорит мне: “Я на связи 24 часа в сутки”».
Но не только Елена приходит в их дом. Отца Александра к Надежде пригласил тоже хоспис, и, как говорит Наталья, он ведет себя во многом как врач, поддерживая маму психологически.
«Главное, — говорит Надежда Ивановна, — батюшка меня теперь причащает каждую неделю. Я воцерковленная, верующая. Как говорят, без Бога ни до порога».
Выездные паллиативные бригады появились в тверском хосписе «Анастасия» в 2014 году, и годами служба работала с машинами в аренде. В 2020 году у хосписа появилась собственная машина — благодаря собранным из пожертвований средствам. Это позволило нанять дополнительную бригаду. Сотрудники помогают неизлечимо больным пациентам и их семьям справиться с бедой, психологически поддерживают своих подопечных, проводят терапию — в том числе побочных эффектов от обезболивающих средств, следят за состоянием здоровья. Даже небольшое, но регулярное пожертвование в пользу выездной службы позволит ей и дальше помогать тем, кто, кажется, потерял всякую надежду на помощь.
***
26 октября Надежду Ивановну похоронили. Ее дочь Ирина прислала нашей редакции фотографии с кладбища — много цветов на могиле. У подъезда тоже цветы, живые. Они и не знают, наверное, что теперь некому за ними ухаживать. Надежда Ивановна переживала, что не успеет увидеть публикацию. Успела, ей понравилось. Тверской хоспис «Анастасия» был с ней до самого конца.
Вы можете им помочь
Помогаем
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
