Алик хочет быть как все
Алик хочет работать и зарабатывать деньги. Только он не умеет считать. И понимает, что не все понимает, — из-за этого очень расстраивается
Как нужно любить работу
«Вы любите свою работу так, как я люблю свою?» — спрашивает меня Алик очень серьезно.
Получив утвердительный ответ, так же серьезно протягивает руку для рукопожатия и продолжает: «Надо любить работу, как родителей своих любишь».
Папа Алика, Руслан, улыбается.
Спрашиваю Алика, как строится его рабочий день.
«Ну как? Я прихожу на работу… я прихожу на нее как на праздник. Понимаете, не надо приходить на работу с кислой мордой».
Руслан решает вмешаться:
— Алик, ты расскажи про порядок дня, что ты делаешь сначала, что потом.
— Что делаю? — Алик пожимает плечами и заметно скучнеет. — Как что — работаю. Рисую, леплю, расписываю…
Алик повязывает на голову бандану и решительно уходит на рабочее место, чтобы, надев наушники, начать рисовать, лепить и расписывать.
Даже в таком многообразии цветов и форм, которые наполняют мастерскую творческого объединения «Круг», работы Алика выделяются. Они будто собранная из кусочков мозаика: четкий контур, чистые яркие цвета.
«В душе мне 18»
Обо всем, что не связано с его работой, Алик говорит неохотно. Даже на вопрос о возрасте отвечает уклончиво: «Не люблю называть его, всегда говорю как женщина, что в душе мне 18. Художникам так можно».
На самом деле Алику 33 года. Его история, как и многие другие, начинается обычно: родился крепким, здоровым и, что самое важное, желанным — второй ребенок в любящей семье. Алику не было года, когда он заболел отитом; осложнения болезни затронули нервную систему. Согласно одному из обследований, сделанных позже, у маленького Алика случился микроинсульт. Родителям говорили, что он останется необучаемым. Но шаг за шагом, год за годом семья преодолевала последствия болезни. Руслан, папа Алика, рассказывает про бесконечные исследования, попытки поставить точный диагноз, поиски «своих» врачей, резюмируя: «Вся эта история научила меня тому, что хороших людей гораздо больше, чем принято считать».
Больше всего у Алика пострадала память. Эту проблему помогали решать специалисты института имени Бурденко — родители привозили туда Алика на реабилитацию дважды в год. В 2003 году им удалось переехать из родной Твери в Москву, чтобы занятия стали регулярными. Это помогло: Алик почувствовал себя увереннее, начал лучше запоминать практические вещи — например маршрут из точки А в точку Б. Из дома в мастерскую ТОК он ездит сам, без сопровождения.
«Но есть вещи, которые Алик не осилил и не осилит никогда, — говорит Руслан. — Например, он не умеет считать. Каждый раз, когда он ходил в магазин, возвращался без сдачи. Алик медленно читает, плохо запоминает имена. Но иногда вдруг, удивительно для нас, вспоминает такие вещи, которые я уже забыл. Самое, пожалуй, болезненное вот в чем: сам Алик понимает, что не все понимает, и это добавляет ему переживаний. А он всегда хотел быть как все: учиться, работать».
Рисунки как дети
Легко ли такому человеку, как Алик, найти работу? Ответ, увы, очевиден.
Какое-то время Алик работал в в церкви — помогал повару, выполнял разные поручения. Работал добросовестно, но родители видели, что хочет он чего-то совсем другого. Почти случайно они узнали о технологическом колледже № 21, где молодые люди с ограниченными возможностями здоровья могут получить разные специальности, в том числе профессию изготовителя художественных изделий из керамики. И отвели туда сына.
До колледжа он калякал как все дети. Но на занятиях с профессионалами будто бы проклюнулась спящая почка, и Алик начал рисовать. Рыб и птиц, животных и улицы — все в собственном оригинальном стиле, сочном и графичном. Дипломная работа Алика — пять керамических тарелок с ярким рисунком — называлась «Танцующая Африка».
«Алик, а покажи ослика, — просит Руслан сына, перебирающего рисунки в папке. — Моя любимая работа — этот ослик».
У ослика, как и почти у всех живых существ на рисунках Алика, большие глаза диковинного разреза, с совершенно человеческим выражением.
«Мне трудно их отдавать, — Алик складывает рисунки обратно в папку. — Они для меня как дети».
«Работа — другая планета»
Но научиться делу — это только полдела.
— Алик хочет быть человеком, который зарабатывает, — объясняет Руслан.
— Зарабатывает деньги, — подчеркивает Алик.
Работа АликаФото: Евгения Жуланова для ТД
В Москве есть организации, где могут работать люди с инвалидностью, и после колледжа Алик трудился в одной мастерской. Но ее прибыль была настолько невелика, что даже Алик, испытывающий трудности со счетом, понимал: настоящая работа не может оплачиваться так.
«У Алика есть навязчивая идея : “Пап, я хочу купить тебе телефон”, — рассказывает Руслан, когда Алик уходит на рабочее место. — И пусть мне не нужен телефон, но я понимаю сына, его желание почувствовать себя тем, кто что-то покупает на самостоятельно заработанные деньги».
Попав в «Круг», Алик начал зарабатывать существенно больше, чем раньше: пусть пока еще не ту сумму, на которую можно прожить, но уже не копейки, а достойное вознаграждение за труд.
В мастерской «Круга» действительно работают: есть заказы, сроки, каждый отвечает за свою часть процесса. Керамическое производство — дело коллективное: один создает эскиз, другой делает отливку или лепит, третий расписывает, четвертый обжигает. Не сделал свою часть — подвел всех. Но Алика обязательности и сосредоточенности учить не надо. Наоборот — он погружается в работу так, что не замечает, как рабочий день подходит к концу.
— Чтобы меня не отвлекали, я слушаю музыку в наушниках, — объясняет Алик. — И даже если меня потрогать, могу не заметить, мне без разницы, кто там меня трогает. Работа для меня — другая планета: я исчез, меня нет.
— А если работа не получается?
— Надо еще делать: в шестой раз, в пятнадцатый, в двадцать восьмой. Не получилось — получится! Меня так учили.
Руслан еле заметно кивает. Вообще, родители Алика — строгие судьи: их похвала звучит редко и сдержанно. «Если Алика часто хвалить — он распускает павлиний хвост, — усмехается Руслан, но после серьезно добавляет, — понимаете, раньше, чем бы Алик ни занимался — чтением, счетом, физическими упражнениями — у него всегда сначала был огромный скачок, а потом — глухая стена: все, дальше нет движения. А с рисованием и керамикой по-другому. Это единственная сфера, где развитие несомненно продолжается».
«Нет ощущения чемодана»
В мастерской «Круга» кипит громкая, деловитая жизнь. Главное в рабочих отношениях здесь — доброта, но доброта здоровая, требовательная: с каждого спрашивают сообразно его возможностям.
«Нет ощущения чемодана», — говорит о «Круге» Руслан. «Чемоданом» он называет такое отношение к человеку с инвалидностью, когда его приводят куда-то, будто помещая на время в камеру хранения, не давая права на труд, на ошибку, на прогресс. На самостоятельность, которая нужна всякому человеку, как бы ни были ограничены его возможности.
«Наша семья проделала ту часть пути, которая приводит человека к самостоятельной жизни, — резюмирует Руслан. — Вторая половина — именно самостоятельная жизнь. Хватит ли на это наших сил? Не знаю. Но я не отчаиваюсь и не заглядываю вперед: кто, например, знал, что в нашей жизни появится колледж? Или “Круг”? И когда меня спрашивают: “Чем помочь?”— я отвечаю: “Помочь можно, вложившись в развитие”».
Любое пожертвование благотворительному фонду «Творческое объединение “Круг”» — это тот самый вклад в развитие, о котором говорит Руслан. Это возможность для Алика, его друзей и коллег сделать еще один шаг к жизни, где есть место самостоятельности, труду и радости. Поддержите их, пожалуйста!
Мы рассказываем о различных фондах, которые работают и помогают в Москве, но московский опыт может быть полезен и использован в других регионах страны.
Вы можете им помочь
Помогаем
