«О детстве ничего не помню»
У Даши никогда не было детства — мама и отчим постоянно пили и дрались, а работать она начала еще подростком. Единственное, чего Даша по-настоящему хочет, — чтобы у ее детей все было иначе
Мы заходим в супермаркет. Пока Даша выбирает фруктовые йогурты, детский кефир для Ясмины, конфеты-тянучки для Аниса, вишневый сок и булочки, мы с Анисом носимся между продуктовыми рядами. Он — в тележке, я — за тележкой. Анис громко изображает сирену и размахивает руками. В детстве пространство и предметы принимают любые формы: продуктовая тележка становится пожарной машиной, обшарпанные коридоры общежития превращаются в шпионские лазы, а огромный мир умещается во дворе, где нет даже нормальной песочницы.
Чтобы детство Ясмины и Аниса продлилось как можно дольше, у Даши должны быть силы. Только где их взять, если у самой детства не было?
Вырванные из контекста
— Сама не знаю, как живу. Но я стараюсь для детей делать все. Это очень тяжело, но я стараюсь, чтобы все у них было, правда. Чтобы они не знали, какая у меня трудная ситуация, — Даша устало касается лбом сложенных на коленях рук, горбится и в этой неестественной позе замирает.
Даше двадцать четыре, и, когда ее лицо трогает едва заметная улыбка, девушка кажется куда младше своего возраста. Мне все время чудится, что они с детьми оказались в тесных стенах обшарпанной общаги случайно. Здесь собрались разом все запахи присутствия человека: пахнет канализацией, горелым маслом, духами, хлоркой, жареным луком, моющими средствами. Рядом с их комнатой кухня, где в исцарапанных сковородках извечно что-то шкворчит, в глубоких древних кастрюлях — угрожающе закипает, а чужие незнакомые люди обсуждают суету сует. Медноволосая Ясмина, темноглазый Анис и Даша кажутся вырванными из этого контекста, чуждыми ему. Но по таким общагам Даша мотается большую часть жизни.
— О своем детстве я почти ничего не помню, — отмахивается Даша, — плохое было детство. Росла я во дворе, гуляла с пацанами. Мама хоть и работала на автомойке, для меня одной старалась, а отчим трудился в магазине сантехники, но оба они любили выпить. Уж не знаю, кто был инициатором, я тогда маленькая была, но когда выпивали — слово за слово, в ход шли руки, взрослые начинали драться, и я всегда вставала между ними. Когда мама напивалась, крыша у нее ехала сразу.
О маминых выходках Даша говорит беззлобно, сразу прибавляет, что женщина, как могла, старалась для нее, покупала обувь и одежду к школе. Даша помнит, как однажды мама купила ей четырехколесный велосипед — желтый, блестящий. Не было в мире велосипеда красивее.
Горячей водой из-под крана заваривали доширак
Однажды мама потеряла паспорт, восстанавливала его долго, в это время работать нормально не могла, перебивалась подработками, между ними — выпивала. Отчим уехал в Нижний Тагил и пропал. Сейчас он пишет Даше, когда ему нужны деньги, и иногда она из жалости понемногу высылает ему.
Раньше все они жили большой шумной семьей. Бабушка Даши умерла, когда девочке было три года. Остались два брата, тетя и Дашина мама. Тетя с раннего возраста заставляла Дашу работать, чтобы оплачивать коммуналку, просила сидеть с двумя ее детьми — племянниками Даши. После девятого класса девушка пошла в техникум, чтобы выучиться на программиста, но спустя полтора месяца ушла — не справлялась с работой и учебой. В это время остро встал квартирный вопрос.
— Тетя лишила всех нас квартиры, — говорит Даша. — Она выкупила доли у своих братьев, потом провернула так, что по документам получается, будто мама свою часть ей подарила. Мы жили там с мамой в одной комнате, там же готовили, пользоваться общими вещами не могли. В кухне стояли тетин новый холодильник и наш старенький. На суде она говорила, что мы воруем ее еду и не платим по счетам, но мы платили, я для этого работала! Только доказать мы ничего не смогли.
Даша старалась помочь маме, но подростку платили мало. Она вспоминает время, когда горячей водой из-под крана они заваривали чай из пакетика на двоих и этой же водой заливали доширак. Когда Даше исполнилось восемнадцать, комнаты не стало — тетя их все-таки выжила. Сейчас в этой квартире она живет со своим мужем и двумя детьми. Даша же с мамой, оставшись на улице, начали скитаться по общежитиям и дешевым съемным квартирам на окраинах.
«Хочешь денег — жди»
Долго сидеть в крошечной комнате сложно: Анис и Ясмина очень активные, все время требуют внимания и игр. Полуторагодовалая Ясмина все повторяет за трехлетним братом: он закричал — она следом, он побежал — она туда же. Такой гурьбой мы выкатываемся во двор. Впереди всех Ясмина, зажав в руке большой мешок игрушек.
С Тимуром, отцом Аниса, Даша познакомилась в свои восемнадцать. Тимур родом из Таджикистана, приехал на заработки. Стали встречаться, потом по мусульманским традициям сыграли никах: накрыли стол по всем обычаям и правилам, пришел мулла.
— После свадьбы я надевала платок, длинное платье, — рассказывает Даша, — делала все, как муж хотел, не протестовала.
Когда родился Анис, Тимур был в Москве — пытался работать, но чем больше работал, тем глубже влезал в долги. На просьбы Даши отправить хоть немного денег рассказывал, что нужно женить брата, но чаще сурово и коротко обрывал: «Хочешь денег — жди».
И Даша, живя в съемной комнате с грудным Анисом и мамой, ждала. Мама сидела с младенцем, Даша наскоро кормила малыша и убегала работать кассиршей в ближайшем к дому продуктовом. На скромную зарплату и детское пособие худо-бедно, но жили. Когда Анису исполнился год, ждать устала. Тимур дал развод без лишних разговоров.
— Очень тяжело я все это переносила, — признается Даша, когда дети отбегают от нас. — Мама с Анисом помогала, сидела с ним, позволяла мне отдохнуть, хоть как-то отойти.
Найти какой-то просвет
— Когда Анису исполнился год, мы так это отметили! Я ему торт заказала, купила воздушные шары, поехала в «Детский мир» — купила пару костюмов и машинку, позвала близких друзей.
С трогательной последовательностью, выдающей волнение, Даша вспоминает счастливейший день детства — день вручения велосипеда, так же подробно она рассказывает о первом дне рождения Аниса. Такие праздники в их жизни случались нечасто.
Вскоре Дашина мама заболела. Врачи до сих пор не поставили диагноз, но предполагают микроинсульт: женщина едва ходит, с трудом держит в руках предметы, начала разговаривать сама с собой.
— Дочку мама не признает, всем говорит, что у меня один ребенок, Анис, — рассказывает Даша. — Она и беременность мою не принимала, и сейчас дочку считает чужой.
С Парвизом, отцом Ясмины, Даша была знакома давно. Молодые люди общались. Однажды он пришел в их с мамой однушку — тогда они снова переехали, Даше удалось снять однокомнатную квартиру — да так там и остался. Уже через две недели сыграли никах. Я спрашиваю Дашу, что заставило ее доверять человеку, с которым она встречалась две недели. Она говорит, что была влюблена, хотелось найти хоть какой-то просвет в обремененной заботами и бедностью жизни — нить, за которую можно держаться.
Но оказалось, что держаться не за что: Парвиз долгое время не работал, а сейчас, когда работа у него есть, он никак не помогает Даше, хотя живут они вместе. Раньше Дарья могла работать сама — устроилась кондуктором. За Ясминой и Анисом приглядывала подруга — Даша платила ей по пятьсот рублей в день. Потом подруга пропала.
— Я ничего ни у кого не просила. Когда была работа, я сама платила за квартиру, покупала продукты, мне от него денег и не надо было. Сейчас мне просто некуда податься, не с кем детей оставить, чтобы пойти работать, а работать я могу, мне не тяжело, я ведь все могу делать, — говорит Даша.
А иначе — какая жизнь?
Когда родилась Ясмина и работать Даша уже не могла, стало не просто тяжело — безнадежно: денег не было ни на еду, ни на памперсы для малышей. Тогда подруга посоветовала Даше обратиться в организацию «Аистенок», которая помогает женщинам в кризисной ситуации.
— Я приехала на склад (Социальный склад — проект «Аистенка». — Прим. ТД), рассказала о себе. Оказывается, там можно взять игрушки, одежду для детей. Ясмине сразу дали кроватку, — говорит Даша.
Помощь подоспела вовремя — в квартире старого деревянного дома развелись неистребимые клопы, и перед переездом в общежитие, где Даша живет с детьми и мамой сейчас, пришлось выбросить все: постельное белье, игрушки и одежду. Мешок игрушек, который несет в руках Ясмина, появился благодаря «Аистенку».
— Какой у меня в жизни был самый счастливый период? — переспрашивает Даша и задумывается. — Счастливое время было, когда я могла работать и получала детские пособия.
Свое счастье она определяет просто: оно умещается в то время, когда забот было поменьше, были средства и силы. А иначе — какая жизнь?
Мы долго были на улице, и, когда возвращаемся в комнату, Ясмина капризничает. Даша наливает ей в бутылочку детский кефир и укрывает одеялом, которое появилось благодаря помощи «Аистенка». Анис забирается рядом, и вместе они мирно засыпают. Им еще не пора взрослеть.
У Даши не было и уже никогда не будет счастливого детства. Но оно еще может быть у ее детей — у медноволосой Ясмины и темноглазого Аниса. Благодаря Социальному складу «Аистенка», куда могут обратиться семьи в кризисной ситуации, у ребят есть красивые игрушки, одежда, бытовые принадлежности и средства гигиены. Пожалуйста, подпишитесь на небольшое, но регулярное пожертвование в пользу «Аистенка» — иногда мамам, которые и так стараются изо всех сил, нужно совсем немного помощи, чтобы сделать детей счастливее.
Вы можете им помочь
Помогаем
Еще больше важных новостей и хороших текстов от нас и наших коллег — в телеграм-канале «Таких дел». Подписывайтесь!
