Объяснить на пальцах
Паша родился в семье благополучных родителей, а Роберто — в детском доме, у мамы, которой не было и 16 лет. Оба мальчика практически ничего не слышали и встретились в коррекционном детском саду. Встретились, вцепились друг в друга так, словно ждали этой встречи всю жизнь, и больше никогда не расставались
В коррекционном детском саду было много необычных имен: Джон, Эвелина, Роберто. Лена спрашивала у воспитателей, отчего так. Ей отвечали: люди с потерей слуха иначе чувствуют звуки. Им нравятся необычные сочетания.
Лена тогда не знала, что Роберто тоже станет их сыном. Он просто лег ей на душу. И не только ей. Мужу и дочерям тоже. А у сына Паши имя Роберто и вовсе не сходило с пальцев.
«Двоих неслышащих детей я просто не потяну»
Паше тогда было шесть, а Робику — пять. И если Пашу родные отдавали в коррекционный детский сад (за 120 километров от Советска) на пятидневку с занозой в сердце, то о Роберто сердце, кажется, не болело ни у кого.
Его неслышащая и неговорящая мама воспитывалась в детском доме. В 15 лет она забеременела от взрослого мужчины — также неслышащего и неговорящего. В 16 родила и отдала сына в дом малютки, а сама вернулась в детский дом. И еще два года мать и сын — оба юридически дети — росли за казенными стенами. В 18 лет молодая мать все-таки забрала Роберто. Но с новой жизнью не справилась. Семью все чаще стали навещать органы опеки. В итоге неслышащего малыша забрали, а его маме дали время на исправление.
«Мы ее видели, — вспоминает Лена. — Симпатичная худенькая девочка. Опыта вне стен детдома у нее не было, родные тоже помогать не торопились, хотя они есть. Поэтому мы с мужем решили ей помочь — взять опеку над Роберто, чтобы ребенка не увезли другие люди и чтобы она могла общаться с сыном. Пошли в школу приемных родителей, выучились, получили дипломы. Но в то время Паше сделали операцию — кохлеарную имплантацию. После нее началась реабилитация, и я так устала, что поняла: двоих неслышащих детей я просто не потяну».
Паша — четвертый ребенок Пшеничных-Значковых. Перед ним — три сестры, все крепкие и здоровые. Паша же родился в пять с половиной месяцев совсем-совсем другим. Лена оставила работу технологом молочной промышленности и все свои силы бросила на выхаживание сына.
Тянула она его так сильно и держала у сердца так крепко, что спустя пару лет Паша нагнал сверстников, а потом стал и перегонять. Беспокоило родных только одно: малыш не пытался говорить. И никто из врачей не догадывался дать ему направление к сурдологу. Только когда Лена затребовала полное обследование, выяснилось, что Паша практически ничего не слышит. Случилось это в два года и девять месяцев. А в шесть лет Лена подписала согласие на операцию по кохлеарной имплантации. Во внутреннее ухо Паши вживили систему электродов, которые начали передавать звуковую информацию слуховому нерву.
Паша шагнул в новую жизнь.
«Плохой полицейский» и «государственный малыш»
Годом позже и Роберто тоже шагнул в новую жизнь — его усыновила подруга Лены.
«Она давно хотела взять ребенка, и я предложила посмотреть на Роберто — пообещала, что буду помогать так же, как и раньше. Подруга согласилась. Пока собирали бумажки, выяснилось, что родную маму Роберто убили… Подробностей мы не знаем, но догадываемся, что это могло произойти из-за государственной квартиры, как случается у многих детдомовцев.
В шесть лет Робик остался сиротой. Ему было тяжело. И подруге, я видела, было тяжело — у нее не было в окружении неслышащих или слабослышащих людей, она не умела с ним общаться, заниматься. Мы забирали Роберто на выходные — одевали, обували, я, как крестная мать, активно участвовала во всем — от поездок по врачам до развивашек, но в итоге через два года подруга решила вернуть нашего мальчика в детский дом. Допустить этого мы, конечно, не могли.
Начали оформлять документы на себя, и тут я узнаю, что психиатр поставил Роберто умственную отсталость легкой степени. Я поразилась: с чего это? Когда он был у нас, то прекрасно занимался по учебникам Паши, а сын-то старше Робика всего на год! Пошла разбираться, мне говорят: “Прошлый опекун бумагу об умственной отсталости подписал”. “Мы с этим диагнозом не согласны!” — “Это ребенок государственный, даже если он у вас будет под опекой. Хотите опротестовывать диагнозы — усыновляйте”. Так в ноябре 2019 года мы его усыновили. Я начала активно заниматься с Робиком, и вскоре мы доказали, что он очень смышленый мальчик. Диагноз сняли, а на сегодня мы уже нагнали и перегнали его одноклассников — и на следующий год прыгнем в Пашин класс. Теперь мои сыновья будут учиться вместе».
«Вместе» — это одна комната на двоих, одни учебники, одни секреты и увлечения. Оба парня занимаются карате. Павел, поскольку у него в голове хрупкий имплант, выбрал ката — бесконтактный вид карате, который мама Лена шутя называет «балетом». А Роберто спаррингуется. Лена с мужем ходят на все соревнования сыновей. И, наблюдая со стороны за этими уже усатыми юношами, удивляются, как всего за несколько лет все круто изменилось.
— Я редко плачу, но, глядя, как они выступают, бывает, что и слезы утираю. Хотя дети считают, что я у нас в семье «злой полицейский». А папа — добряк. Он художник-гравер, творческий человек. На нем они виснут. Так вот, когда Роберто только появился в нашей семье, ему было непросто. Он после всего, что пережил, был очень взвинченный. Плохо спал, мог в ответ на простое замечание — вроде «убери за собой» — нагрубить, убежать, спрятаться. Сейчас такого уже, конечно, нет. Мы все спокойно обсуждаем, и, что мне особенно нравится, мои парни очень поддерживают друг друга. И если что-то натворят, никого не выдают.
— А что могут натворить?
— Ну однажды полиция поймала их, двух неслышащих ребят, на стройке. Объясниться они толком не могли — Паша убежал, а Роберто забрали в участок. Мы ходили его забирать. Вообще много всякого было, но и Паша, и Роберто — парни очень добрые, отходчивые. Особенно Роберто… Я пять лет не общалась с подругой, которая от него отказалась. И вдруг она пришла к нам мириться — и Роберто был так рад! Ничего плохого он не запомнил…
Загадки сурдоперевода и кое-что еще
Два года назад Паше пора было менять речевой процессор, который связан с имплантом. Эта процедура оплачивается по ОМС, но в Калининграде ни у одной клиники квот на эти услуги нет. А из-за ковида в направлении в Питер и Москву семье отказали. Аудиопроцессор стоил на тот момент около 600 тысяч рублей — и Лена настолько отчаялась, что Паша снова погрузится в тишину, что решила скрести по всем сусекам, занимать и перезанимать. И тут ей попалось на глаза сообщение о фонде «Слышать жизнь».
Фонд работает с сетью клиник «МастерСлух», центральный офис у них в Таганроге. Заявку приняли, оплатили перелет, гостиницу, даже такси. Ну и лечение не стоило семье ни копейки. А когда мама со старшим сыном прилетели домой, им снова позвонили с вопросом: «У вас же там еще один мальчик со слуховым аппаратом? Давайте и его посмотрим?»
Слуховой аппарат для Роберто стоит 250 тысяч рублей — эту сумму собрали вместе с фондом «Открытое сердце». Установили, отладили уже в Калининграде. Кроме того, оба парня прошли реабилитацию и находятся на постоянной связи со специалистами клиники «МастерСлух».
Учитывая, что и Паша, и особенно Роберто различать звуки стали поздно, говорят они не очень понятно. Поэтому помощь специалистов нужна до сих пор.
— Они читают по губам, плюс жесты, плюс звуки. Один лучше понимает одно, другой — другое. Допустим, я брала у них расписки, что до 18 лет мои спортсмены не будут курить — в школе их уже ловили с вейпом. Говорю: «Распишитесь внизу так, как в паспорте». Паша никак не может понять, что такое «как в паспорте». Ну или притворяется, чтобы не расписываться, — Лена смеется. — Роберто ему на дактиле переводит: ну это как ставят подпись в документах. Пришлось Паше все подписать. Не прошла хитрость… А когда я с Робиком занимаюсь уроками, Паша помогает переводить.
— Вы, наверное, сильно продвинулись в сурдопереводе?
— У меня в 40 лет началась совершенно другая жизнь. Я сначала обалдела от нее настолько, что лет пять не могла прийти в себя. А сейчас ничего — и на море мы ездим, и в гости ходим. И столько интересного открывается каждый день. Ну вот допустим: как мои неговорящие, по сути, пацаны заводят себе говорящих друзей? Для меня это загадка. Или как они, приходя в гости к моей старшей дочери, тут же начинают «болтать» со своими племянницами? Девчонкам одиннадцать и пять лет, они никогда не учились понимать неслышащих, но пара минут — и все! Их уже не растащишь!
— А Роберто спрашивает о маме?
— Я знала, что рано или поздно он начнет о ней спрашивать. Поэтому скачала в свой телефон фото с ее странички во «ВКонтакте»: они там с Роберто на отдыхе — красивые, счастливые. И вот мы как-то едем на море, я даю пацанам свой телефон — поиграть, и вдруг Паша находит эти снимки — показывает их Роберто с криком: «Это же твоя мама!» Робик покраснел: «Да, я ее помню…» Но затрагивать его личное, лезть глубже мы не стали…
— Когда он к вам обратился как к маме?
— Давно. Началось само собой в переписке, а так, чтобы это ярко проявилось… Пару лет назад у нас гостил их неслышащий и неговорящий друг-спортсмен. Не знаю уж, о чем они там говорили, но, когда мы его проводили, Роберто подошел ко мне, обнял и поцеловал… Для меня, «злого полицейского», это было очень неожиданно, — Елена смеется. — А так у нас обычная жизнь. Пацаны растут, адаптируются к самостоятельной жизни: я их то хвалю, то ругаю, то бегаю к ним на соревнования. Все как у всех. Иногда только думаю: а что бы было, если бы Роберто у нас не было? И вот эту мысль никогда додумать не могу — друг без друга мы себе жизни уже и не представляем.
* * *
Первый раз историю Паши и Роберто мне рассказали в фонде «Слышать жизнь» — фонд, как я уже говорила выше, вырос в сети клиник, которые помогают людям устанавливать слуховые аппараты, проходить реабилитацию и многое другое. Работают здесь в основном энтузиасты, а просьбы о помощи летят в Таганрог со всей России.
Часть доходов клиник «МастерСлух» идет на благотворительность: на погашение дорожных расходов пациентов, оплату слуховых аппаратов или работу специалистов-сурдологов. Но если пожертвований будет больше, то и возможности для помощи вырастут. И кто-то, кто жил в полной тишине, наконец-то сможет получить новый слуховой аппарат и впервые узнает, как шумит дождь. Люди, которым фонд помог обрести слух, говорят, что нет ничего более приятного в жизни, чем эти шелестящие, словно гладящие по голове звуки.
Подарите им эти звуки — нажмите на красную кнопку!
